Астронавты в лохмотьях (Мир и Верхний Мир - 1)
Шрифт:
На мгновение показалось, что ничтожный залп не подействует на массу корабля, затем - впервые с начала подъема - из-за выпуклости баллона выскользнул огромный диск Верхнего Мира. Серп огня вдоль одного края, почти касавшегося солнца, заливал его. Мир в то же время поднялся над краем гондолы на противоположной стороне. Когда сопротивление воздуха преодолело импульс от реактивного двигателя, корабль повис в положении, из которого экипажу открывался вид на обе планеты.
Толлер мог повернуть голову в одну сторону и смотреть на Верхний Мир, в основном черный из-за близости к солнцу. Мог повернуть голову в другую сторону и увидеть
– Ради всего святого, капитан!
– раздался хриплый вопль Рилломайнера. Поставьте корабль нормально!
– Перестань трястись!
– Толлер дал еще залп в реактивный двигатель, и Мир величественно поплыл вверх, за баллон, а Верхний Мир переместился вниз, за борт гондолы.
Толлер дал залп в противоположный боковик, чтобы уравновесить корабль в новом положении. Оснастка несколько раз скрипнула, и Толлер позволил себе победно улыбнуться - он стал первым в мире человеком, который перевернул небесный корабль. Маневр прошел быстро, без неожиданностей, а дальше начнут работать силы природы.
– Запиши, - сказал он Завотлу, - мы успешно преодолели среднюю точку. Теперь, я думаю, мы спустимся к Верхнему Миру без препятствий.
Завотл вытащил карандаш из закрепляющего зажима.
– Мы все еще рискуем замерзнуть, капитан.
– Это не такое уж большое препятствие. Если понадобится, сожжем немного зеленых и пурпурных прямо здесь, на палубе.
– Внезапно оживившись, Толлер повернулся к Фленну.
– Как себя чувствуешь? Ты хорошо переносишь высоту сможешь справиться с нынешними обстоятельствами?
– Если вы хотите перекусить, капитан, то я целиком "за". Клянусь, дыра у меня в заднице затянулась паутиной!
– Тогда посмотрим, чем ты можешь нас накормить.
– Толлер знал, что этого приказа все ждут, потому что больше суток никто не ел и не пил, чтобы избежать унижения, неудобства и просто отвращения при пользовании туалетом в условиях невесомости. Он благожелательно наблюдал, как Фленн запихал карбла поглубже в теплое убежище за пазухой и отвязался от кресла. Заметно задыхаясь и покачиваясь, коротышка пробирался в камбуз, но в его черных глазах светилось хорошее настроение. Вернувшись, он вручил Толлеру небольшую фляжку с водкой, включенную в запас провизии, а затем послышался стук кухонной утвари, сопровождающийся покачиванием гондолы и руганью.
Толлер отхлебнул водки и передал фляжку Завотлу, и тут до него дошло, что Фленн пытается приготовить горячее.
– Ничего не грей!
– крикнул он.
– Хватит хлеба с вяленым мясом.
– Все в порядке, капитан, - донесся сиплый ответ Фленна, - угольки еще светятся... нужно только... подуть посильнее... Я устрою вам пир... Человеку надо хорошо... Вот зараза!!!
Одновременно с последним возгласом раздался грохот. Толлер обернулся к камбузу как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за перегородки вертикально в воздух поднимается полено. Объятое бледно-желтым пламенем, оно, лениво поворачиваясь, поплыло вверх и слегка задело наклонный низ оболочки. Когда казалось, что оно уже отклонилось в синеву, не причинив вреда, его
– Я достану!
– крикнул Фленн.
– Я сейчас!
– Он встал на угол борта гондолы, отстегнул страховочный трос и вскарабкался по стойке, цепляясь только руками, - почти взлетел в невесомости.
Толлер обмер, увидев, что от лакированной ткани баллона заструился бурый дымок. Фленн добрался до горящего полена и рукой в перчатке схватил его. Он отшвырнул полено боковым взмахом, и вдруг сам тоже отделился от корабля, кувыркаясь в разреженном воздухе. Напрасно загребая руками в направлении стойки, техник поплыл в сторону.
Страх общей гибели приковывал взгляд Толлера к дымящейся полоске ткани, пока он не увидел, что пламя погасло само. В то же время его сознание истошно вопило, что яркая пустота между баллоном и Фленном расширяется.
Первоначальный толчок, отбросивший Фленна, был невелик. Техник отплыл ярдов на тридцать, когда сопротивление воздуха остановило его. Он повис в голубой пустоте, сверкая на солнце, которое от гондолы закрывал баллон, и в своих лохмотьях из мешковины мало походил на человека. Толлер подошел к борту и, сложив руки рупором, крикнул:
– Фленн! Ты жив?
– Не беспокойтесь за меня, капитан!
– Фленн помахал рукой, и, как ни странно, голос его звучал почти весело.
– Я отсюда хорошо вижу баллон. Вокруг крепления стойки есть подпаленная область, но дыры в ткани нет.
– Мы тебя вытянем!
– Толлер повернулся к Завотлу и Рилломайнеру.
– Он жив. Надо бросить ему веревку.
Рилломайнер на стуле согнулся пополам.
– Я не могу, капитан, - пробормотал он.
– Я не могу туда смотреть.
– Будешь смотреть и будешь делать, что потребуется, - мрачно заверил его Толлер.
– Я помогу, - вставая со стула, сказал Завотл. Он открыл рундук техника по такелажу и достал несколько мотков веревки. Толлер, торопясь прийти на помощь товарищу, схватил веревку, закрепил с одной стороны и метнул Фленну. При этом ступни Толлера оторвались от пола, и вместо мощного броска вышло нечто вялое и бесцельное. Веревка развернулась не до конца и бесполезно замерла, сохранив все изгибы. Толлер втянул ее обратно, и, пока сворачивал, Завотл бросил другую, с тем же успехом.
Рилломайнер с тихими стонами при каждом выдохе бросил более тонкий моток стеклянного шнура. Шнур развернулся полностью и в нужном направлении, но не долетел.
– Неумеха!
– съязвил Фленн. Его явно не пугали тысячи миль пустоты внизу.
– Твоя бабушка бросила бы лучше, Рилло.
Толлер снял перчатки и сделал новую попытку. Хотя на этот раз он прижался к перегородке, веревка, схваченная морозом, опять не развернулась на всю длину. Собирая ее, он подметил одно тревожное обстоятельство.
Раньше Фленн висел над гондолой, на уровне верхнего конца стартовой стойки, а теперь он находился уже чуть выше перил гондолы.
Толлер понял, что Фленн падает. Корабль тоже падал, но пока в баллоне оставался горячий газ, корабль сохранял какую-то подъемную силу и спускался медленнее, чем плотный предмет. В зоне, близкой к средней точке, скорость падения была очень небольшой. Тем не менее Фленн угодил в объятия гравитации Верхнего Мира и начал долгий полет к его поверхности.