Астронавты. Пленники Сумитры
Шрифт:
Изабелла смотрела прямо перед собой. Молчала.
– Давно, – наконец сказала она. – Когда я бежать пыталась.
– Бежать? Откуда?
Изабелла не отвечала, и астронавтка отвернулась к Живых. Тот посапывал. Она осторожно прикоснулась сенсором ко лбу: тридцать восемь и девять. Вроде снижается.
Она снова повернулась к молчаливой Изабелле:
– Так откуда ты бежала и куда?
Гудение трансформатора в груди роботессы усилилось, напряглось.
– От хозяина, – проклацала Изабелла. –
Астронавтка бросила взгляд на Живых – не разбудить бы разговором, – но тот спал крепко, одурманенный лекарством.
– Продолжай, – потребовала Бой-Баба.
Изабелла помедлила.
– Он меня здесь оставил, – она приподняла руку и тут же уронила ее, – чтоб я встречала его транспорт… корабли.
– Какие корабли? К нему сюда прилетали корабли?
Изабелла неуклюже двинула шеей: «да».
– С Бокса, – продолжила она. – У хозяина с ними был договор. И он меня тут оставил… на базе.
Она поерзала, подтянула железные трубы-ноги к груди, обхватила их суставчатыми руками. Какая человеческая поза, подумала Бой-Баба, – неуместная для робота. Как девчонка малая сидит.
– К хозяину часто прилетали… – тихо говорила Изабелла, будто сама себе. – На Сумитру. Я не хотела хозяина слушаться, я пыталась сопротивляться. Убежать хотела. Меня поймали. И оставили тут. В наказание.
– Та-ак, – протянула Бой-Баба. – То есть у твоего хозяина были дела с людьми с Бокса? Интересненько…
– У них тут перевалочная база была, – не слушая ее, продолжала роботесса. – На Сумитру они в боте садились. На частный космодром. Хозяин им груз туда подвезет, а они забирают.
Поскрипывая сочленениями, она всем корпусом повернулась к Бой-Бабе. Красные глазки уставились без выражения. Роботесса протянула руку и коснулась покрытого шрамами от старых ожогов лица Бой-Бабы.
– Мне иногда снится, – проклацала Изабелла, – что у меня человеческое лицо. Как у тебя.
Стальные пальцы роботессы скользили по стриженым волосам астронавтки, по оплетенной проводами шее.
– Живая… ты… – проговорила Изабелла. Рука ее беззвучно упала на пружинящий пол.
– Так уж и живая, – усмехнулась Бой-Баба. Захлестнула горечь, как вспомнила первые дни в больнице, когда еще хотели ей голову навсегда упрятать под шлем. Как Железную Маску какую-нибудь. Она тогда отстояла собственное лицо – страшное, одноглазое, но в Космосе кто ее видит, а в экипаже все быстро привыкли.
Изабелла что-то сказала так тихо, что астронавтка не успела уловить.
– Что? Повтори!
– Я говорю, я тоже была живая… как ты… – пробормотала Изабелла. Она стянула с шеи шарфик и принялась рассказывать, сматывая и разматывая его:
– Мать у меня комбинатовская. Что с ней теперь, не знаю. Завербовалась на Сумитру, когда я еще
Она помолчала. Трансформатор зашумел громче.
– Я ей так и сказала, что обратно на Землю хочу. Она плачет, меня уговаривает! А я стала думать, как с Сумитры убежать. Не навсегда – ты же понимаешь. Я б за матерью вернулась по-любому, когда богатая бы стала.
Бой-Баба вздохнула и ничего не ответила. Каждый живет как умеет. И все бы ничего, да сколько подлецов наивностью таких дурочек пользуется.
– Давно это было? – спросила она пересохшим горлом.
– Десять лет назад. Тогда еще авария на комбинате была. Мы как раз после нее приехали.
Бой-Баба кивнула.
– Ну вот… – заговорила Изабелла, – а тут я познакомилась с одним человеком, мужчина такой интересный, в космопорту работает. Иммануилом зовут. Я тогда совсем девчонка была. Многим мужчинам нравилась.
– Понятно, – сказала Бой-Баба.
Красные глазки сверкнули:
– Ничего тебе не понятно! У меня денег на обратную дорогу не было. А этот Иммануил обещал устроить мне место на борту. Сказал, что может в компьютер ввести информацию, как будто я купила билет. И я полечу обратно на Землю. Все заранее продумал, сволочь.
Динамик прохрипел долгим судорожным вздохом.
– А тут меня мать достала, я с ней поругалась и из дома ушла насовсем. Все равно у меня билет на завтра уже был. Так Иммануил сказал. Я от мамаши ушла и сразу к нему. Он говорит: садись в машину. У него фургон такой был… синий. До сих пор помню.
Бой-Баба молчала. Ее человеческое сердце заколотилось изнутри об начинку экзопанциря.
– Мы в машину сели, он мне маску дал. Мы же местные там все без масок. А он говорит: надо надеть, а то на космодром не пропустят.
В углу захрипел Живых. Бой-Баба отползла к нему, проверила повязку. Когда вернулась, Изабелла так и смотрела молча перед собой.
– Я очнулась уже у хозяина в бункере. Там в маске лекарство такое было усыпляющее. Это мне потом другие объяснили.
– Другие?
Динамик хмыкнул:
– А что ты думала, я одна такая, что ли? Там со мной человек пять было. Иммануил их хозяину поставлял. Ну да, ты ж не знаешь. Там хозяин мой, господин Якобс, и у него сын-инвалид, Лиор зовут. Он вообще-то не инвалид, а такой урод. Хозяин его от всех прячет, но я как-то видела. И я тебе скажу: такая рожа, что уж лучше железякой быть!