Астроном или Работа по коррекции звёздного неба
Шрифт:
– Привет, - прикрывая за собой дверь, сказал в трубку Олег, посмотрев, что звонит ему бывший однокурсник, тот, что порекомендовал модельное агентство 'ЗН'
– Завтра?.. А время?.. Наверное смогу, пропуск оставишь?... Ну все, договорились... Ага, спасибо, Альберт... До завтра.
Альберт приглашал на свой стартовый выпуск ток-шоу. Вообще-то, 'Изысканный канал', который злопыхатели с других каналов чаще называли 'ИК', избегал прямых эфиров, поскольку именитые участники предпочитали посмотреть, как они будут выглядеть до выпуска, а не после. Меньше жизни, зато меньше и неприятностей - экспромт должен
Не обращая внимания на попытки развития разных цивилизаций, корм продолжал оставаться вершиной горы человеческих ценностей. Время от времени, его пытались оттуда спихнуть и заменить идеей, но эту эфемерную субстанцию с вершины быстро сдувало всякими веяниями.
Глава четвертая,
в которой все систематизируется,
но ничего не проясняется.
Что-то тревожило начальника отдела по резонансным делам Михаила Григорьевича Дмитриева, вот уже четвертый день, проще говоря, прямо с понедельника. Он, конечно, не старушка, снам верить, да и снов, собственно, никаких не было, а вот беспокойство присутствовало. Подобные предчувствия обманывали Михаила Григорьевича редко, поскольку и навещали нечасто, а значит, требовали внимания и проработки. Тут еще Игорь 'недоступен', ну этот, скорее всего, про телефон просто забыл.
Подполковник в очередной раз набрал номер, опять прослушал отповедь электронной барышни и решил послать электронное письмо. Вероятность посещения другом интернета, была несравнимо выше, чем пользования телефоном.
– Ну, почту-то он смотрит?
– спросил у монитора Михаил Григорьевич, нажимая кнопку 'отправить'. Монитор промолчал, зато ожил телефон внутренней связи.
– Слушаю, Дмитриев.
– Слушаешь, значит?
– Слушаю, Леонид Иванович.
– У тебя как там с отчетностью? Нераскрытых и незакрытых много?
– Хватает, Леонид Иванович...
– Ну, и хорошо... тремя меньше, тремя больше... бери себе еще дела Фролова. Не 'под контроль', а лично.
– Так у меня...
– Бери. Отстал, небось, от жизни, политикой не интересуешься, современного искусства, тем более, не знаешь. Новомодные течения, небось, мимо тебя протекают. Протекают?
– Протекают, Леонид Иванович.
– Ну, вот и устраняй.
– Чего?
– Протечку. Дела, говорю, принимай!
– Слушаюсь!
– Это хорошо, что слушаешься.
– Уже сам себе сказал Леонид Иванович, кладя трубку.
– ...и повинуюсь, - добавил Михаил Григорьевич, услышав гудки. Абсолютно серьезно к разговорам с начальством относиться вредно для здоровья, да и абсолютного ничего в этом мире нет (к примеру: любитель чистоты Галилео Галилей и на Солнце нашел пятна, чего уж тут говорить о более близких объектах).
Значит, предчувствия Дмитриева не обманули. '...а, капитан 'буксует', хотя, когда тут расследовать, если каждый день новое дело...' - резюмировал подполковник.
Контролируя нового сотрудника,
– А, может быть они ничем и не связаны... Это был бы идеальный вариант...
– подполковник крутил диск, набирая телефонный номер, дырочки для пальцев мощной пятерни были маловаты.
– Фролов? Давате ко мне со всеми делами.
Не дослушав ответ капитана, Дмитриев положил трубку (эта небрежность со стороны вышерасполагающихся остро чувствуется, а к подчиненным не очень) и набрал в поисковой строке: 'Матюхин'. Компьютер деловито побурчал внутренностями и отрапортовал, что 'нашлось 495 тыс. ответов'.
– Нет, нам столько не нужно, нам что-нибудь по существу... что за птица этот депутат? Перелетавший уже один раз дорогу...
– Михаил Григорьевич не стеснялся общаться с техникой вообще и с монитором в частности, не видел он в этом ничего зазорного. Техника чаще всего отмалчивалась, иногда довольно или недовольно урчала, в зависимости от настроения.
В дверь кабинета постучали.
– Войдите.
– Добрый день, Михаил Григорьевич.
– Поздоровался капитан, прикрывая локтем дверь - в руках он бережно держал папки с делами.
– Давайте, Валентин Сергеевич, докладывайте, что там у нас... не смотрите, так удивленно, приказано вести эти дела мне лично, так, что пока самостоятельно поработать не получится. Ясно?
– Так точно.
– Точно, не точно... какие мысли или хотя бы соображения? Надеюсь, мы уже не на нулевом уровне?
– Тут, Михаил Григорьевич, много удивительного...
– То, что много удивительного, это не удивительно. Вы с филфака, что ли к нам пришли?
– Да нет...
– Понятно... и 'да', и 'нет'. Давайте по существу, впечатления позже, - одернул нового подчиненного Михаил Григорьевич, листая начинающую распухать папку с делом Матюхина.
– Седьмого числа на пресс-конференции умирает депутат Матюхин Алексей Николаевич. Из показаний съемочной группы, и это хорошо отслеживается в снятом материале, следует, что сразу после его смерти исчезла папка с предполагаемым компрометирующим материалом.
– Нашли?
– Да. В боковом выходе валялась на полу. Там ничего, кроме пачки старых предвыборных листовок не было...
– Послевыборных.
– Не понял?
– Так выборы уже прошли. И не факт, что важных документов там не было, остальное могло быть положено для веса и солидности. Возможно, взяли нужное, а остальное бросили, чего лишние тяжести таскать, да и заметно.
– Сомнительно, папка была старая, картонная с тесемочками и они были завязаны на узел.
– С самого начала?
– С какого начала??
– На записи видно, на узел завязаны тесемки или на бантик до проишествия?
– Виноват, не обратил внимания.
– Еще эти, бравые ребята охранники, толклись там рядом, откуда?
– Личная охрана депутата, он их сам набирал.
– Ясно. Что делается?
– Старший лейтенант Подвойский отрабатывает адреса и телефоны по записной книжке. В телефоне сохранилась запись разговора угрожающего характера, но не по поводу политики... что то личное: 'Если ты меня бросишь, то я тебе отомщу!' Голос вроде женский...