Ася
Шрифт:
— Пожалуйста, — прикрыв глаза, глубоко вздыхает.
— Об этом нужно говорить, жена. Нормально и без истерик.
— Без любви…
— Это здесь при чем? — теперь, похоже, мой черед от ванны отклоняться. — Качественный секс никак не связан с огромным чувством. Поверь, пожалуйста, я знаю, о чем говорю.
— Я о себе…
— Ради Бога! — строю сыну глазки, подмигиваю сорванцу, прищипывая щечку с очевидной ямкой. — Год назад ты легла со мной в кровать и получила…
— Сына! — шепчет, еле двигая губами.
— Жалеешь?
— Нет. Но…
— Для хорошего интима, знаешь, такого качественного траха,
— Пошло, Костя.
Пусть так!
— Я с твоего разрешения продолжу или…
— Ты ведь все равно скажешь, что уже решил. Зачем спрашиваешь?
Оттачивая речь, я аккуратно подбираю нужные слова. А в чем, собственно говоря, дело? Что не устраивает, синеглазка? Девочка, увы, не с голубыми волосами.
— Мужчина, уделяющий внимание тому, что скрыто между твоих ног, не должен приставать влажными от женского секрета губами к своей жене. Считаю, что это глупо и вынуждает людей прятаться под уродливыми масками. Мол, я сплю только по горизонтали и не беру жену, поставив предварительно в удобную, но коленно-локтевую. Мы супруги, Ася. Ты моя жена, я твой муж. Чувства неважны. Есть долг, — демонстративно выставляю указательный палец. — Если ты плохо себя чувствуешь или у тебя есть индивидуальные предпочтения, или ты хочешь что-то попробовать, или…
— Прекрати, пожалуйста.
— Не будь ребенком, Красова.
— Я не ребенок.
— А рассуждаешь, как маленькая девочка, случайно подсмотревшая за тем, что делали дяденька и тётенька в кустах, когда считали, что их никто не видел. Для брака все важно! А если есть неполадки, неудобства или еще что-то в этом роде, то, как правило, своевременно обращаются к специалистам. Возможно, там, в чужом холодном кабинете, ты будешь разговорчивее и контактнее. Не хочешь по-плохому — здорово, великолепно! Я предлагаю действовать только по-хорошему: говори со мной и не впутывай сюда никого из посторонних. И да!
— Мне неприятен этот разговор, — проведя тыльной стороной ладони по своему лбу, вздыхает тяжело.
Придется потерпеть, я не закончил.
— Мне понравилось тебя лизать.
— Я…Я…
Все! Финал!
— Прекрати. Это отвратительно.
— Не знаю. Кому как. Но, если честно, было восхитительно, когда ты прыгала на этом пальце, — выставляю ей под нос ту руку, которая несколько часов назад заставила ее в чем-то «нехорошем» содрогаться. — Это не отвратительно, но жизненно. Такая формулировка интеллигентнее и приемлемее.
— Секс важен? — едва-едва шевелит ярко-алым ртом.
— Из-за него, вернее, его отсутствия, даже разводились, — вытаскиваю сына. — Где полотенце? Укутывай героя. Вот так!
— Разводились? — промокающими движениями вытирает маленькое тельце, при этом задевает мой живот, грудь и руки. — Странная причина, — даже хмыкает, не понимая, видимо, серьезности сложившегося положения. — Это обыкновенная физиология. Ты сказал: «Механика. Все по учебнику. Не космическая программа». А как же чувства?
— Очень даже обоснованная причина. Мне надоело убеждать. Куда? Укладываем спать…
Сын крутится и возится на большой кровати, мотает головой, затем покатывается со смеху и моментально переворачивается на живот, выставляя нам на обозрение свой спелый персик и парочку сучащих по мягкому матрасу пухлых ножек. Серая пижамка, обязательный рожок с теплой смесью и нежное поглаживание по голове от матери — все, что нужно сорванцу в элегантном детском возрасте.
— У тебя есть пожелания по поводу оформления детской комнаты? — оперевшись плечом на дверной косяк, стою в проеме, соединяющем это место с коридором. — Голубой, серый, песочный, зеленый. Что из перечисленного меньше раздражает?
— Я не знаю.
— Полагаешься на меня?
— Меня устраивает цвет стен в этой комнате.
— Речь не об этом помещении, Ася.
Я вынужденно отвлекаюсь. Нас прерывает громким резким возгласом входной звонок. Она вздрагивает, а Тимка обращается лицом туда, откуда доносится переливчатая трель дверного соловья.
— Это курьер! Будь здесь. Я открою, заберу и быстренько вернусь. Потом продолжим.
— Курьер?
— Твой новый телефон прибыл по адресу, указанному заказчиком в заполненном листе о незамедлительной доставке. Ты сказала, что не возражаешь. Припоминаешь? Это было до того, как ты звонко вскрикнула, а после замолчала. У тебя в тот момент был очень странный взгляд.
— Что?
— Ты плакала, жена…
Отчаянно надеюсь, что от счастья. Иначе заработанные с большим трудом очки рискуют на маленькие биты разорваться.
Приятно иметь дело с людьми, серьезно относящимися к делу, которым заняты. Услужливый парнишка лет двадцати передает мне небольшую жесткую коробку, а после распаковки и проверки целостности товара, предлагает полностью удовлетворенному клиенту расписаться в бланке напротив слов:
«Проверено. Без брака. Заказчик полностью удовлетворен и способом доставки, и заказом».
— Доброй ночи! — желает мне курьер.
— Доброй, — закрываю перед юным носом дверь и поворачиваюсь, нацеливаясь на комнату, в которой их оставил.
Сын эксплуатирует бутылку, поддерживая ее двумя руками, при этом водит глазками, как будто изучает помещение, запоминая каждый потаенный уголок. Она сидит с ним рядом, подпирая кулачком свой подбородок.
— Я снова здесь! — сообщаю о своем присутствии. — С этим, кажется, порядок.
— Спасибо, — распрямляется и забирает у мальчишки обязательную на ночь глядя тару. — Ш-ш-ш, давай-ка спать, — ластится щекой, целует в носик, губки, лобик. — Вот так!