Атаман. Гексалогия
Шрифт:
– Чем ты его?
– Камнем.
– Так у тебя в руках ничего не было.
– Причудилось, стало быть, тебе.
– Как же причудилось, когда он с лошади упал.
– Попал, стало быть.
Митрофан покачал головой и отошел.
В лесу раздались крики, шум борьбы, и дружинники вывели уже связанного кузнеца. Был он избит, в порванной одежде. Воины тяжело дышали, у одного ртом шла кровь.
– Приложил сильно, как бревном ударил! – Пожаловался воин.
– Варежку не разевай, ты должен был
До утра тщательно обыскали прилегающий лес – тщетно. Ушел еще один из татей, так его и не нашли.
Рассвело, и мы обыскали избу. Чекана не нашли – куда-то его спрятали, а вот монеты в кожаных мешках никуда не делись. Преступники спасались бегством, забыв впопыхах об уликах. Нет, не забыли – чекан успели спрятать. Видно подумали – сбежим, чекан потом заберем, а монеты – ну что же, в каждом производстве бывают отходы, потери.
Митрофан тут же решил допросить пленных. Первым завели в избу беглеца, что был одет побогаче.
– Кто таков?
Молчит беглец, лишь голову горделиво вскинул.
– Ну ничего, это ты сейчас гордый. Как палачу в руки попадешь – заговоришь, не такие говорили, вспоминали все, о чем уж давно забыли.
Допрос кузнеца и подмастерья ничего особого не дал. Говорили, что их дело – монеты чеканить, а есть ли другие кузни и кто главный – не знают.
Митрофан вздохнул:
– Что делать будем, Юра? Думал – по горячим следам другие гнезда воровские разгромить, людишек повязать – ан не выходит. Сейчас вот думаю – посаднику Псковскому их передать или в Москву везти?
– Митрофан, я в таком деле тебе не советчик. Мое задание было – найти и помочь их захватить.
– Да, знаю, посоветоваться просто не с кем. Сделаю что не так – князь живьем в землю закопает. Крут он у нас. С воинами что советоваться? Они только сабельками махать горазды. Все мысли только о выпивке и девках. Какой с них спрос? А ты – человек непростой, не каждому князь особые поручения дает. Опасный ты человек! Подозревал, но сам не видел. Так что присоветуешь?
– Посаднику отдашь – вся слава у него будет, он и государю доложит, что разгромил татей. К тому же, не знаю, каков у него палач, не помрут ли раньше времени пленные?
– Разумно молвишь. Доставлю-ка я их в Москву. Пусть дольше, зато князь сам распорядится.
На том и порешили. Я отправился в Псков – за конем. Ратники княжеской дружины остались в кузнице – после долгого похода из Москвы надо было дать передохнуть всем – и людям, и лошадям.
Через день я уже на своем коне присоединился к отряду, и мы все вместе выехали в Москву. Пленники были привязаны к седлам заводных коней, к тому же время уже не поджимало так сильно, поэтому ехали – где шагом, где рысью.
С первым снегом въехали в Москву. Не выдержал боярин псковский допроса с пристрастием,
Через месяц меня вызвал князь.
– Чести великой ты удостоен. Сам государь хочет на тебя посмотреть. Завтра после обеда надень самую лучшую одежду, бороду оправь – вместе поедем.
Весь день я приводил одежду и себя в порядок. Дружинники уже знали о том, что я предстану перед государем, и бросали на меня завистливые взгляды.
Выехали на конях, чтобы не испачкать сапоги. Оставили коней у коновязи под присмотром слуги и вошли через ворота Спасской башни в Кремль. Я вертел головой, сравнивая этот Кремль со знакомым мне по экскурсиям нынешним. Кое-что узнавалось – например, колокольня Ивана Великого, Успенский собор, Кремлевский дворец – жилые палаты государя.
Нас провели через боковой вход и, поднявшись на второй этаж, мы попали в небольшой зал, в углу которого стояло обитое красным бархатом кресло. Вскоре вышел и он сам, прошествовал к креслу. Все согнулись в поклоне. Усевшись, государь милостиво кивнул князю.
– Так это тот молодец, о котором ты сказывал?
– Он самый!
Князь чуть подтолкнул меня вперед. Я поклонился. Как себя вести с государем, я не знал, решил действовать по обстановке.
– Шустер, нужное и важное дело для меня сделал, не без Божьей помощи. Язык за зубами держать умеешь ли?
Князь подал голос:
– Он уже не раз отличался подвигами во славу Отечества, государя и веры. Перед псковским делом зело помог тульскому воеводе в обороне города от крымчаков.
– Гляди-ка, – удивился государь. – Такие молодцы нам на службе нужны. И головой работать может, и при случае – сабелькой вострой помахать. Семья большая ли?
– Холостой пока.
– Что в награду хочешь?
Я смутился. О таком повороте разговора и не предполагал.
– Молодец-то у тебя, князь, еще и скромный. Не то что мои бояре – штаны на лавках протирают, а все себе чего-нибудь просят – деревеньку, послабление от налогов. – Государь снял с пальца перстень и протянул мне: – Носи!
Я принял перстень, поцеловал его, поклонился и надел на палец. Перстень был с прорезью и мог подойти под любой палец.
– Слушай, молодец, и помни – государь всем отец родной и о верной службе не забывает.
Я поклонился и вышел. Князь остался в зале, с государем, стрельцы охраны проводили меня к выходу. Я вертел головой, рассматривая убранство залов и коридоров, по которым меня вели. Богатство и роскошь поражали воображение. Рассмотреть бы подольше, потщательнее, но стрельцы шли быстро, не давая задерживаться.