Атаман. Гексалогия
Шрифт:
Выйдя из дворца, я остановился, поджидая князя. Снял с пальца перстень, стал рассматривать. Хорошее золото, тонкая работа, большой бриллиант квадратной формы. Тяжелый перстенек. В голове промелькнула дурацкая мысль: «Сколько же такой может стоить в долларах?» К нему бы еще сертификат, удостоверяющий, что перстень носил лично государь всея Руси. Поскольку на Руси в это время наград еще не существовало – их ввел Петр I, то отличившимся дарили вещи с царского плеча – шубы, цепочки, перстни. И каждый, кто был обласкан монаршей милостью, с гордостью выставлял напоказ подаренную ценность. Вот и я теперь буду носить этот перстень вроде ордена.
Вдоволь налюбовавшись перстнем, погулял по Соборной площади, глазея по сторонам. Народу внутри кремлевских
Незаметно пролетело время, и из резных дверей дворца государя показался князь. Мне показалось, что Овчина-Телепнев чем-то озабочен. Был малоразговорчив, даже не взглянул на мой перстень. Никак озаботил государь-батюшка новым заданием.
Дома в воинской избе ко мне сбежались все свободные от службы ратники. Каждый хотел посмотреть, а кое-кто и примерить на палец подарок государя. Восхищенно цокали, шумно переговаривались. Ну и по русскому обычаю потребовали обмыть. Кто был бы против? Деньги у меня водились, корчма недалеко, и обмывание затянулось до полуночи.
Глава IX
Выпал снежок, на улице вкусно пахло морозом.
– Знаешь, – признался мне как-то князь, – тебя ведь государь забрать от меня хотел, подьячим в Тайный приказ. Еле отговорил, не для тебя оная служба. Пытать пойманных да бумагу марать – к сему склонность иметь надобно. А ты – охотник: хитрый, умный, удачливый. Важно сие – чтобы служба не в тягость была, интересно чтоб. Тогда и удача будет. Только удача дурным да ленивым не достается. Надобно усилия приложить, да смекалку: где надо – саблей поработать, где надо – лестью и деньгами. Способности у тебя есть. Вот и думаю – убрать тебя из Москвы, с государевых глаз подальше, чтобы у великого князя и государя нашего соблазна не было тебя в Тайный приказ отправить или…
Князь замолчал.
– На новое задание отправить? – не выдержал я.
– Догадлив. Время мне только нужно все обдумать.
Как говорится: солдат спит – служба идет. Пусть князь думает, а я пока отдохну в тепле. Ну как пошлет далеко, да по морозу и снегу? А пока я упражнялся с другими дружинниками – перенимал русский кулачный бой, осваивал тонкости владения саблей. Орудовал ею я неплохо – по моим представлениям, но когда встретился в учебном бою с Орефьевым Павлом – невзрачным, небольшого роста, но очень вертлявым, то проиграл три схватки подряд. Павел ловко уходил, даже можно сказать – ускользал от ударов. Складывалось ощущение, что он телом перетекает с одного места на другое. Быстро колю саблей в грудь ему, а клинок ударяет в пустое место. Павел же стоит рядом и, усмехаясь, держит свою саблю у моей шеи. Причем он точно не пользуется способностями, какие есть у меня, – уж это я бы заметил. Дядька Митрофан лишь ухмылялся в усы.
– Павла еще никто на саблях одолеть не мог. Лучший боец в Москве, а то и во всем Великом княжестве.
Я понаблюдал как зритель за другими его учебными боями и вечером подошел к Павлу.
– Научи, как ты это делаешь? Покажи приемы.
– Долгое это дело. Я в плену у турок был, так хозяин на мне тренировался, деревянными палками вместо сабель. Уж сколько раз мне от него доставалось – бил-то он в полную силу. Хороший рубака был, от него я и научился. Только не пошло у него что-то с шахом ихним, отравили его ядом во дворце. Два года я у турка пробыл, пока Господь не сподобил на родину вернуться. Не освоишь за несколько дней.
– А кто сказал, что за несколько дней? У нас вся зима впереди, ежели князь по-иному не распорядится.
– Я не против.
Подойдя к Митрофану, я попросил впредь ставить меня к Павлу.
– Учиться хочешь? Дело хорошее, только ты не первый, никто больше недели не выдерживает.
На следующий день и начали. Взяли в руки палки и стали
Стиснув зубы, я простоял против Павла до обеда. После обеда Митрофан распорядился всем заниматься лошадьми, и я облегченно вздохнул.
На следующий день кисть правой руки распухла, на обеих руках, шее, грудной клетке красовались синяки. Кисть болела, и я с трудом держал в ней ложку.
После завтрака помассировал, размял кисть. Стиснув зубы, я взял палку в руку, и мы продолжили занятия.
Через неделю тело мое покрывали синяки самого разного цвета – синие, желтые, фиолетовые, зеленоватые. Если дружинники просто посмеивались, то другие домочадцы или прохожие на улице шарахались от меня, как от прокаженного. Я перестал выходить в город, чтобы не пугать своим видом народ, и продолжал тренировки. Постепенно пришла ловкость, появился навык, синяков стало меньше, и настал день, когда за тренировку я не получил ни одного удара. Дядька Митрофан, наблюдавший за учебным поединком, одобрительно покачивал головой.
Я уже втянулся в учебные бои, и мне это даже стало нравиться. Павел удивлялся:
– Ты быстро набираешься опыта, мне у турка нужно было больше времени, да и ходил я в синяках значительно дольше.
– Потому как разный расклад. Ты был рабом, и хозяин не учил тебя, а тренировался на тебе. И во-вторых, кое-какой опыт у меня все же был, так же, как и было желание научиться.
К концу зимы, когда снег уже просел, и днем солнышко стало пригревать, мне удалось одержать первую победу над Павлом в учебном бою. Я был событию рад, а Павел удивлялся:
– Быстро ты руку набил!
Через неделю меня позвали к князю. Овчина встретил ласково, усадил в кресло.
– Наслышан о твоих успехах, как-то даже сам в окно наблюдал. Молодец, Павла никто в Москве одолеть не мог на саблях. А уж сколько врагов его во сырой землице лежат – не счесть. Отдохнул за зиму-то?
– Отдохнул, полезного опыта набрался.
– Хвалю! Времени даром не теряешь. Теперь к делу. Не знаю, справишься ли – очень уж необычное задание.
Князь помолчал. Я обратился во внимание – уж очень странным было вступление. Как правило, князь ставил задачу четко, без предисловий.
– В муромских лесах нечисть появилась.
Я улыбнулся. Князь заметил это и нахмурился.
– Ты не улыбайся. Именно – нечисть. По дорогам никакого хода нет. Были бы разбойники – так их повывели быстро бы, но не получается. Этой зимой не далее трех седмиц обоз разгромили. Сани, ценные вещи – не тронуты, лошади убиты самым страшным образом, от людей – токмо кровь и куски тел. Князь Хлыновский тем обозом ехал, старый знакомец мой.
Князь вздохнул и продолжил:
– И раньше там баловали, ходили слухи. Государь малую рать туда посылал – не вернулись, я своих дружинников посылал еще по осени, разузнать – как да что, поспрашивать у местных – может, ведает кто об этом что-нибудь – тоже пропали. Вот и думаю, что за нечисть такая завелась, что никакому русичу по дороге пройти – ни пешему, ни конному – невозможно. Нижний и Хлынов – не самые маленькие города, что же они о государе думать будут, о могуществе московском, коли дрянь какая-то по дороге пройти не дает? Знаю, дело сложное, трудное, даже непонятное. Были бы это люди – стрельцов, дружинников послать можно, да с огненным боем. А тут – с кем бороться и как? Согласишься ли? Приказывать не могу. Тут хитрость нужна, ум, а пуще всего – не бояться этих тварей. Бери из дружины, кого хочешь, оружие любое, только ответ дай – как нечисть одолеть?