Атаман. Гексалогия
Шрифт:
Не откладывая в долгий ящик, я пошел к судостроителям. Частных верфей в городе хватало. На Руси верфи, где строились различные суда, были только в нескольких городах – Архангельске', Великом Новгороде, Пскове и Нижнем. Были верфи и в других городах, но строили мало и в основном – лодки. И здесь я столкнулся с неожиданной проблемой – судно построить или купить готовое – пожалуйста, а паром? Мастеровые глядели на эскиз, слушали объяснения и… отказывались.
– Почему? – спрашивал я.
– Странная посудина – что нос, что корма, руля и мачты нет. Как она плыть будет?
И
Я регулярно наведывался на верфь. На берегу росло нечто неуклюжее, похожее на прямоугольное корыто.
Когда дело подошло к концу, я нанял людей и построил на обоих берегах по причалу – солидному, из бревен, которые могли выдержать серьезный груз. Плотники сделали два деревянных барабана и надели их на врытые глубоко в землю столбы. Никто не мог понять – зачем? Крутили у виска пальцем – чудит мужик.
Настал день, и Сергуня Челнок под ручку провел меня на паром – принимай, хозяин. Паром был большой, внешне неуклюжий – это тебе не легкие стройные ушкуи или струги. Паром при мне спустили на воду; подняв кучу брызг, он закачался на волнах. Я спустился в трюм, осмотрел – внутри было сухо, течи не было.
– Теперь нагружайте, – скомандовал я.
– Сколько грузить?
– Вес четырех лошадей, телег с грузом, два десятка человек.
– Это считать надо.
Сергуня уселся считать, я считал отдельно. Получалось где-то четыре тонны, или двести пудов. Я распорядился грузить все двести пятьдесят.
– Помилуй бог, у меня столько груза нету. На каждой верфи были мешки с песком весом три пуда – для загрузки судов и проверки остойчивости. Мы покидали все мешки, и для полного веса на палубу взошли десять человек. Паром просел, но чувствовалось, что он может принять и вдвое больше. Вот теперь я отсчитал деньги и попросил за отдельную плату перегнать его к причалу.
За работу взялись четверо мужиков с длинными шестами. Отталкиваясь ими от неглубокого дна, они медленно передвигали паром по воде. Течение реки помогало движению. Я шел по берегу.
Перегон занял почти полдня, пока не ошвартовали паром у причала. Собралась толпа любопытствующих, в том числе и лодочники. Никто не подозревал для себя худого, не понимая, что паром – злейший их конкурент.
На следующий день я нанял постоянную команду, прикупил двух лошадей, привез с торга специально заказанный толстый и длинный канат, который мы с трудом протянули между берегами. Рабочие запрягли лошадей – они стали крутить барабан, ходя кругами, и канат наматывался на барабан. Паром дрогнул и отошел от причала. За полчаса он достиг другого берега. Все, ура! Заработало! Я был горд собой.
Назавтра начали грузовые перевозки. Возчики сначала с опаской заводили коней с телегами на паром, но быстро освоились. Плату я брал небольшую, и вскоре к причалам по обе стороны реки выстроилась очередь из подвод.
Поначалу не все шло гладко, иногда обрывался канат, но постепенно все отладили – рабочие даже притащили бочку дегтя и обильно
Так мне удалось решить вопрос с деньгами – мера сколь вынужденная, столь и необходимая. Каждый день работы парома приносил прибыль, и можно было не беспокоиться о хлебе насущном.
А через неделю у меня произошла интересная встреча.
Было воскресенье, мы с Леной пошли в церковь отстоять заутреню. Еще во время службы я обратил внимание, как из боковой двери дьяк показывает на меня кому-то в глубине темного коридора. Я не придал значения: может, пригрезилось, помстилось, может быть, и не на меня показывали – в церкви парода было много. А выходя со службы под малиновый перезвон колоколов, я на минутку приостановился на ступеньках. Тут меня и взял под локоток монах. Все честь по чести – клобук, ряса черная, крест нагрудный – серебряный, большой, сам опоясан веревкой.
– Не ты ли будешь Юрий, назвавший себя Георгием? – Я и есть. А что за надобность?
– Разговор есть, не для всех.
Я попросил Лену не ждать меня и, обиженно поджав губки, она пошла с другими женщинами. Мы отошли в сторонку.
– Знаком ли ты с отцом Никодимом?
Мне сразу припомнилась эпопея, когда мы с Петром оборонялись в монастыре от непонятной шайки, где я взорвал бочонок пороха. Учуял тогда настоятель монастыря, что я – человек не этого времени, и мне пришлось показать ему некоторые мои способности. Как недавно это было и как давно…
– Конечно, помню хорошо, благодарю за напоминание. Жив ли отец Никодим?
– Жив, хворает только сильно.
– Не передавал ли весточку или привет мне? Монах смутился.
– Нет, виделись мы с ним уже давно, более года тому.
– А что привело вас ко мне?
– Длинный рассказ мой, может быть – присядем?
Мы обошли собор, присели на скамейку, и монах поведал мне, что когда-то он служил простым монахом в епархии отца Никодима, однако же был замечен и переведен сюда, в Печерский монастырь.
– Поздравляю с повышением. Монах отмахнулся от моих слов:
– Пустое, все мы в руках Его, – и перекрестился на кресты собора. – Перед отъездом был у нас разговор с отцом Никодимом. Не все мне рассказал настоятель, но совет дал – если пересекутся наши пути, то к тебе можно обратиться, если трудно будет, – и вот я здесь.
– Польщен. Однако же как ты меня нашел? Где монастырь отца Никодима и где я?
– Человек всегда следы за собой оставляет. Слышал я от купцов, как расправился кто-то с нечистью на Муромской дороге, потом дочку купца Святослава из лап разбойничьих вызволил. Мелькнула у меня еще тогда мысль – а не тот ли это Юрий? После татарской осады и в Нижнем люди стали говорить о ратнике, в одиночку спасшем от позорного плена и рабства множество людей русских. Правда, горожане о Георгии говорили – так это же одно имя. Сопоставил и сделал выводы.