Атаман. Гексалогия
Шрифт:
– Не лезь вперёд, попадёшь под картечь! Вместе ударим!
– Целься, пли!
Дружно грохнули мушкеты. В стане врагов попадали убитые и раненые, но и нас заметили.
– Убрать мушкеты! Сабли наголо!
Мои убрали мушкеты в кожаные чехлы, которые я специально заказывал, – за образец взял чехол для винчестеров из ковбойских фильмов. Все выхватили сабли, начали разгонять коней.
Никита скакал рядом, его ратники развернулись слева от него. Мы врубились в конный строй литвинов, которые после выстрелов
Сшибка была страшной. В обеих руках я держал по сабле и работал ими во всю силу, как учил меня Сартак. Удар влево, отбив справа, пригнулся, кольнул саблей сам.
Мои дружинники завязли справа в схватке, боярин Никита держался слева от меня, и хотя бы с этой стороны не приходилось ожидать удара.
На меня насел здоровый русин – так называли русскоговорящих подданных княжества Литовского.
– Что, москаль! Землицы захотелось? – заорал он.
Сабля у него была непривычной – широкой, немного длиннее обычной. Был он в рубашке, меховом жилете – тулуп, вероятно, успел сбросить перед боем. Удары наносил жёсткие, сильные – приходилось подставлять обе сабли.
Пока мне удавалось только защищаться, но я выжидал удобный момент – ведь должен противник выдохнуться, устать? Ничего подобного – русин работал своей саблей, как паровая молотилка. Удары следовали один за другим, только искры летели.
Выручил Федька-заноза. Увидев, что на меня наседает противник, он пробился и рубанул русина – достал только по левой руке, но русин отвлёкся на мгновенье, и мне этого хватило – я всадил ему саблю в грудь, а второй ударил в шею. Русин упал на коня.
– Держись, боярин! Мы рядом!
Я увидел, как на Тучкова налетел литвин, одетый в полудоспех – грудь закрывал панцирь, плечи и руки – в броне, на голове – шлем с бармицей. Такого саблей не взять – только если ударить по ногам.
Я перехватил саблю из правой руки в левую, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в литвина. Пуля попала в зерцало доспеха, не пробила его, расплескавшись свинцом о сталь, но вмятину сделала с кулак. От удара литвина просто вынесло из седла, и он рухнул под копыта коней.
Тучков обернулся ко мне, махнул в приветствии рукой. В это время со стороны литвинов заревела труба, и они стали отступать. Мы их не преследовали.
С обеих сторон были большие потери, поле боя густо усеяно павшими, кое-где видны и конские туши.
Мы собрались у дороги, оставив рядом с полем боя лишь небольшой заслон.
– Боярам – в голову колонны! – раздался клич.
Мы поскакали вперёд, рядом оказался Тучков.
– Спасибо, земляк. Ловко ты его осадил из пистоля. Я уж и не знал, как к нему подступиться: весь в железе – что с ним сделаешь сабелькой?
– Пистолет надо иметь на такой
– Не люблю я это дело – мешкотно, да и побаиваюсь, если честно.
Мы подскакали к голове колонны. Там собрали импровизированный совет бояр.
– Все бояре собрались?
– Все, – нестройно ответили мы.
Боярин Плещеев обвёл глазами наши ряды.
– Что-то я не всех вижу. Кто видел Анкудинова? Где Морозов, Ляцкий? В дружинах потери большие?
Ответил боярин Марусев – из тех, кто постарше, породовитей.
– Есть потери, как без этого – вон, всё поле в трупах. У себя в дружине не считал, но думаю – не менее половины.
Худородные, из тех, у кого земель мало, и воинов по пальцам одной руки пересчитать можно, молчаливо радовались. Им не довелось встретить врага, как родовитым боярам, но и люди остались живыми-здоровыми.
– М-да, ещё и по землям литовским, можно сказать, не ходили – так, коснулись края, а потерь полно. Что делать будем?
Говорить на советах первым предоставлялось самым молодым и незнатного рода боярам. Начал молодой, безусый боярин с пушком на подбородке.
– Как велел государь, так и надо делать – идти дальше.
– А куда раненых девать, убитых? – перебил его боярин Никифоров. – Тебе хорошо говорить – у тебя все ратники под седлом. А у меня из трёх десятков едва ли семь-восемь боеспособных наберётся.
– Вот что, уважаемые господа! – подытожил Плещеев. – Я думаю так – по деревням пошарить, забрать подводы, убитых домой везти, раненых – до Пскова. Пусть там раны залечивают. Кто из бояр потери великие понёс – те пусть назад возвертаются, остальным – исполнять волю государя. Кто что ещё добавить хочет?
Таких не оказалось.
Бояре отдали команды своим людям. Несколько ратников поскакали искать телеги, большая же часть спешилась и пошла на бранное поле. Каждая дружина сносила своих убитых в одно место. Собственно, и носить далеко не пришлось: ехали вместе, сражались рядом, и убиты были недалеко друг от друга – не было для сечи большого места.
Отдельные дружинники, по распоряжению бояр, собирали оружие павших, а также трофейное. Нельзя бросать – денег стоит, да ещё каждому боярину новых боевых холопов набирать надо, вооружать.
Я тоже распорядился Федьке-занозе:
– Иди на место, где мы сражались, собери у литвинов оружие. Если кто из дружины Никиты Тучкова убит, тех оружие не бери – не наше оно, ни к чему с боярином ссориться.
Федька взял с собой ещё одного холопа и ускакал.
Я подошёл к Тучкову.
– У тебя потери большие?
– Не без этого; есть убитые – двое. Слава Богу, без раненых обошлось – так, царапины.
– А у меня все целы.
– Иди ты! – удивился Тучков. – Надо же, в такой сече были – и все целы. Повезло тебе, земляк.