Ателье Мадам Пикок
Шрифт:
– А что вам нужно? – тянула я время, показывая слугам раствориться.
– Откройте! Нас интересует хозяин! – послышался очень суровый голос.
Я открыла двери, чувствуя, что зря я это все затеяла. В дверь тут же вошли жандармы, цепкими взглядами осматривая зал.
– Доброе утро, мисс… ис, - неуверенно произнес один из жандармов, откланиваясь. Но тут же второй, стоящий рядом, сделал шаг вперед.
– Мы пришли арестовать Дитриха Бергендаля! За пропажу барона Шора! – произнес служитель закона. – Все, кто как – либо причастны к укрывательству
Говорил он громко и очень грозно.
– … способствовали побегу или же не проявили свой гражданский долг и помощь в его поимке, так же будут арестованы!
Слабое эхо от его голоса до сих пор блуждало в коридоре. Сердце рухнуло в пятки, а я почувствовала слабость в коленях.
– Арестовывайте, - решительно выдохнула я.
13.2
Подобрав юбку, я направилась по лестнице наверх.
– Арестовывайте! – взвизгнула я, растирая лицо, хватая за руку жандарма и таща его наверх. – И как можно скорее!
Жандармы смотрели на меня так, словно ожидали, что я грудью встану на защиту. Но сопоставив размер его неприятностей и размер мои груди, я понимала, что размером не вышла.
Я стучала ногами по лестнице, а за мной, словно на прицепе, тащился самый рьяный служитель закона. Остальные топали за ним, готовясь к обороне.
– Этого алкоголика! И чтоб духу его здесь не было! Целую ночь валяется и пьет! А еще и песни горланит! – заорала я, распахнув дверь в комнату.
Сара справилась на отлично. Дитрих лежал на кровати, растрепанный и смутно соображающий, что происходит. Вокруг него было понаставлено бутылок. Одна, початая стояла на подоконнике, вторую я перевернула, видя, как растекается лужа ядреного пойла.
– Вот! Я же говорила! Да! – визжала я, уперев руки в боки. – Что вызову жандармов! Говорила! Ты, кусок собачьей какашки, прилипшей к ботинку мой жизни! Вот! Полюбуйтесь!
Я визжала так отчаянно и громко, чтобы заглушить то, что пытался произнести Дитрих. Есть вещь, которую не способен вынести ни один мужчина. Женский пилеж!
– Все ночь пьет! – зарыдала я, бросаясь на опешившего жандарма. – Вы скажите ему! Поругайте! Всю ночь песни горланит! И бутылки швыряет в стену! И к служанке пристает! При мне! Живой жене! Да будь проклят тот вчерашний день, когда я сказала «да!». А как красиво ухаживал! Как в любви клялся! Чтобы вот так вот потом!
Дитрих открыл глаза и стал пытаться перевернуться, но это в мои планы не входило!
– Что?! Опять?! – взвизгнула я, бросаясь к нему. – Лежи, выпердыш пьяной кошки, которые размажется по моей жизни лет на сорок вперед!
И тут же сделала жалобные глаза, бросаясь к жандармам, желающим посмотреть поближе на "выпердыша".
– Учтите, он буйный! – с ужасом шептала я. И тут же с диким визгом бросилась к нему грозя пальцем. – В тех позах, в которых я тебя застукала с любовницами, нужно было иметь совесть, а не девиц!
– Я не пьян, - поморщился Дитрих, скрипя зубами. Очевидно,
– Нет, - снизила я градус накала, от которого жандармы прилипли к стене. – Конечно же нет! Ты стекл, как трезвышко!
Я снова бросилась к жандармам. Но один из них наклонился, глядя на капельки крови на полу, которые не успели убрать, мазнул их и тут же предъявил мне.
– А кровь откуда? – спросил жандарм. – По нашим сведениям у него была тайная дуэль с бароном Шором. И Дитрих был ранен… А барон Шор убит!
– Кровь? – опешила я, видя, что действительно на полу есть отчетливая дорожка, ведущая от двери к кровати. – Это кровь дворецкого! Он пытался его привести в чувство! Сара! Приведи нашего раненого дворецкого!
Сара, которая стояла в коридоре, бросилась бежать за дворецким. Хоть бы догадалась!
– Осторожней! Он дерется! – шепнула я, пока один из служителей закона нюхал содержимое бутылки и недоверчиво смотрел на всю эту картину.
– Вот! – послышался голосок Сары, а в комнату вошел охающий на все лады дворецкий с тряпкой возле щеки.
– Он мне жуб выбил… - простонал он, поскуливая от мнимой боли.
– Что-то многовато крови для зуба, - прищурился самый подозрительный.
– Чего здесь только не было! Здесь и служанку девственности лишили! И зуб выбили дворецкому!
– визжала я.
– А ему еще замуж выходить! Тьфу ты, ей!
– Я бы тоже был бы не против выйти замуж!
– простонал дворецкий, елозя мокрой тяпкой по щеке от чего вид у него был припухший.
– Нет, крови все-таки многовато будет, - переглянулись жандармы.
И тут я вспомнила, что у меня в складках платья на специально придуманном мною поясе висят маленькие ножнички для отрезания ниток. Эх, была – не была!
Я постаралась не скривиться от боли, разрезая себе ладонь.
– Это и моя кровь, - всхлипнула я, показывая рану на ладони. Что только не сделаешь за сто риалей! – Он привел сюда трех проституток.
– Двух , мадам! – простонал дворецкий. О, видимо, они были уже опытными ребятами.
– Двух? – ахнула я, хватаясь за сердце и чуть не падая в руки жандарму. – Но я видела трех!
– Просто одна была двуспальная, - простонал дворецкий.
– Мадам, вы ошиблись, их было две! – встряла Сара, а я видела, как у нее от напряжения по виску течет капля пота. – Односпальная и двуспальная!
– О, нет! – закричала я, бросаясь на шею жандарму с дикими рыданиями и размазывая по нему кровь.
– А потом он гонялся за ними с ножницами! – добавила Сара, понимая, что я сбилась с мысли скандала. – И мадам отобрала их!
– Это все ты и твоя проклятая газетенка! – оттолкнула я жандарма и бросаясь обратно к Дитриху. На свое счастье он просто потерял сознание. Тактика была проста. Стоило только кому-то из служителей закона приблизиться к Дитриху хоть на пару шагов, я тут же бросалась на него под любым предлогом и орала, как резанная на ухо, пока он не вернется на место.