Ателье Мадам Пикок
Шрифт:
– Ну да… А ты что? Не знала? Сразу, как вся семья Лингеров сгорела, король выпустил указ и объявил все мануфактуры Лингера государственными. То бишь, присвоил, - бормотал старик, разбирая машинку. – А ведь все из-за статьи…
Он понизил голос до шепота.
– Дочка Лингера должна была замуж выходить. Там уже и свадьба готова, и жениха ждут, - шепотом продолжал старик, глядя на меня сквозь огромные очки – лупы. – А утром статья вышла в газете, мол, Лингер не доплатил налоги в казну. На первой странице!
Я ничего
– Пояс мужская сила, да? – спросил со вздохом мистер Волленвуд. – Снять не можете и заклинило?
– А откуда вы знаете? – стыдливым шепотом произнес джентльмен, дернувшись на месте.
– Снимай штаны, иди сюда! – закатал рукава старик. – Да не стесняйся! Чего встал! Сейчас посмотрим…
Стыдливый джентельмен стоял ко мне спиной, а его приспущенные штаны и панталоны свидетельствовали о том, что мужская сила просто так не дается.
– Показывай своего джентмуна! – послышалась стариковская насмешка. – О, какой важный у нас джентмун! И за что вы его так наказали?
– Вы бы не могли не при даме, - покраснел джентельмен, крепко зажмуриваясь и страдая, как страдают все воспитанные люди. Молча, с грустными глазами и бисеринками пота на виске.
19.1
– У вас дети есть? – спросил мистер Волленвуд, глядя на страдающего клиента.
– Есть, - простонал джентльмен, глядя вниз. – Трое…
– Это хорошо! Просто я думаю, как снимать, аккуратно или не аккуратно? – почесал седой висок чародей.
– Вам джентмун весь нужен?
Пока они возились я задумалась. Неужели к этому приложил руку сам король, чтобы присвоить наши мануфактуры? И что это за статья? Кто ее написал? Зачем? Мой отец всегда хорошо обращался с рабочими.
– Ааааа!- задергался бедолгала, а что-то пшикнуло, клацнуло, и страдалец просто стек в кресло.
Мистер Волленвуд подошел к груде каких-то странных поясов с железными огурцами и бросил такую же точно штуку в эту груду.
– С вас три риаля, - усмехнулся он, вытирая тряпкой руки.
Джентльмен дрожащей рукой вытащил деньги, положил их на прилавок и походкой беременной утки – кавалериста удалился из лавки.
– И все! Сработали чисто! – послышался шепот мистера Волленвуда.
– Жених, видать, статью раньше прочитал, и на свадьбу не явился. А тем было не до газетенки с ее желчной статьей.
Я сидела, как оглушенная, вдыхая магическую пыль и сжимая в руках платье.
– Свадебные хлопоты и все такое… - бормотал старик, крутя колесо и морщась. Стоило ему крутануть его, как из машинки летели искры. – Починке не подлежит… Увы!
– А сколько сейчас стоит новая? – спросила я, закусив губу.
–
«Триста…», - прошептала я одними губами. – «Триста риалей…».
У меня было только двести пятьдесят! Я встала, подошла к потертой машинке и погладила ее.
– Что ж ты меня так подвела? – вздохнула я, понимая, что завтра должна раздобыть эти деньги! Иначе работа встанет.
Я чувствовала, как ноет что-то под ребром от быстрого шага, когда я миновала Вайнстрит и свернула в Тупиковый Переулок. Распахнув дверь, взбежав по деревянной лестнице, я схватила бумагу и перо.
– Название. Вот это поворот! Ну-с, приступим! В этот день герцог был приветлив, как никогда, прильнув к окну своей роскошной кареты. Может, потому что в этот день светило солнышко. А может, потому что он уже был дохлым, - начала я, выливая весь яд на родственницу короля. – В этой семье супружеский долг исполнялся редко. И всегда сопровождался приходом нотариуса, чтобы засвидетельствовать завещание. Но в этот день ничто не предвещало ни беды, ни любви…
Закончив со статьей, я достала конверт, сбрызнула его духами, осторожно запечатала, чтобы не пропитаться запахом. Спрятав конверт, я щедро облилась дешевыми духами и спустилась вниз. Время было позднее, клиентов не было, я дошила то, что могла дошить вручную и поковыляла домой.
– Ничего, сейчас заработаем, - кусала я губы. Стоило мне подойти к дому, как я увидела дворецкого с тряпкой на стремянке. Он целовал стекло и надпись ателье.
Проезжающие мимо экипажи сбавляли ход и оттуда высовывались любопытные прически и цилиндры.
– О, это ж надо так любить свой дом! Я хочу такого дворецкого! – слышались голоса.
Стоило мне подойти поближе, как я услышала: «Двести тридцать шесть… двести тридцать семь…. ». Волшебная помада, кажется на тысячу поцелуев, снималась только так, а не иначе.
Я прошла в дом, видя, как Сара вешает обратно шторы и улыбается мне. Через минуту я была в кабинете у Дитриха, осторожно подкладывая письмо.
Время шло, а Дитриха все не было. Это уже начинало бесить.
– Долго его нет, – заметила Сара, взбивая мои подушки, пока я нервно вышивала узор на корсете.
– Видать, случилось чего!
19.2
Случилось? Я отложила шитье, подозрительно глядя на часы. Что-то случилось с моими деньгами?
В этот момент я почему-то вспомнила поцелуй моей руки. Жаркий, страстный пламенный. Пусть на ней и была перчатка, но я чувствовала жар его губ. И от этого жара по телу пробегали сладострастные мурашки.
Прошло не больше часа, как я истоптала ковер, изредка выглядывая в окно. Сонная улица подмигивала мне фонарями и изредка радовала проезжающими мимо экипажами.