Ателье Мадам Пикок
Шрифт:
Но к его чести, дверью мой драгоценный муж не хлопнул, и на ногах устоял. Я даже прониклась уважением к его стойкости! Только глаз его дернулся пару раз, как бы нервно подмигивая ситуации.
Вовремя прикинуться слепоглухонемым веником – родственником умственно отсталой ветоши, в наше время называлось красивым словом «тактичность». Дворецкий прикинулся больной ветошью, Сара – добрым веником, вторая горничная – равнодушным фикусом, а кухарка – тараканом под плинтусом. Но все затаили дыхание и ждали, что будет.
– Дра-а-асте! А что? Здесь
Последнее слово он произнес так, словно кто-то забивал таракана молотком.
– Ну что вы! – подлетела я к нему, понимая, что он решил спешно покинуть дом и переждать в объятиях очередной любовницы. – Давайте сюда свой сюртук!
– Ой, у вас дырка на штанах! – притворно ахнула я, приложив ладонь к губам. – И вы так ходите! Это же позор! А ну пойдемте!
– Нет, нет, нет! – мягко возразил Дитрих с убийственной улыбкой. – Я, наверное, пойду. А то здесь долго ждать…
– Нет, что вы! – притворно воскликнула я, таща его за собой в самую гущу событий. Сопротивляться он не мог. На моей стороне были волосатые ноги закона. – Сейчас все сделаю!
– Вообще-то я пришел не просто так в ваше а-тель-е! – заметил Дитрих, улыбаясь мне нехорошей улыбкой.
Констебль Дриббл уже ушел на пост, поэтому ребята остались незнакомые. Они были заняты примерками. И были очень довольны моей работой!
Я присела на пуфик, беря в руки очередной мундир и внушительные подплечники, придающие хлипкой фигуре оттенок мужественности и бравости.
– Мне нужно красивое платье! – нарочито громко заметил Дитрих, пока мне несли деньги за штаны. Деньги я ссыпала в коробочку.
– Вам себе или на подарок? – громко спросила я, оценивающим взглядом скользя по его красивой фигуре. Здесь не нужны были подплечники. Широкая прямая линия массивных плеч и узкая гибкая талия не требовали ни подкладок, ни ухищрений с фасонами.
– Нет, не себе! – сладострастным голосом ответил Дитрих, пока его глаза выжигали на мне узор. – Мой любимой жене!
– Жене? – удивилась я такой щедрости.
– Да, да, именно жене,- вздохнул Дитрих, краем глаза наблюдая, как мимо нас прошел еще один жандарм, ссыпая деньги в коробку. Вид у него был вальяжный и очень мужественный. Я посмотрела на пустую коробку с подплечниками, а потом вздохнула.
– Понимаете, она себя чувствует неважно. Бедняжка очень слаба здоровьем, - с легким оттенком грусти заметил Дитрих, но глаза! Если бы у его глаз были бы руки, и они умели душить, то я бы уже валялась на полу, не подавая признаков жизни.
– Неужели! – притворно схватилась за сердце я.
– Да, я почти вдовец, - покивал Дитрих, а его взгляд превратился в острый штопор. – Говорят, что сегодня вечером она скончается!
– И кто говорит? – осведомилась я, расправляя мундир с подплечниками. – Доктора?
– Нет, мое любящее сердце, - ответил Дитрих, гадко улыбаясь. – Прямо
– Ну тогда ведите сюда свою жену! Мне нужно с нее снять мерки! – с издевкой произнесла я, сузив глаза. Мы говорили очень громко, но, видимо, никто, кроме слуг, проницательностью не отличался.
– О, нет! Ей нельзя вставать с постели! А мерки с нее снимет гробовщик, - заметил Дитрих, продолжая улыбаться нехорошей улыбкой. – Но если вы про платье, то … она примерно такая же, как вы! Объем талии, объем бедер… Все почти в точности, как у вас.
17.1
– Ах, бедняжка, - покачала я головой, видя краем глаза, как Дитрих убийственно улыбается. – Она же еще так молода! Ей бы еще жить да шить! У меня тоже с мужем не все ладится. Он мне запрещает выходить из дома! Поэтому приходится шить здесь, а не в ателье. Вы думаете, мне это нравится?
– О, - внезапно произнес Дитрих горестным голосом, обнимая меня. – Вы такая добрая! Можно я вас обниму!
Я даже дернуться не успела, как услышала на ухо тихий нехороший голос.
– Я тебя недооценил!
– послышалось шипение на ухо. – Если ты сейчас же не уберешь их отсюда, я тебя прикончу!
Меня отпустили, делая вид, что промакивают уголки глаз кружевным платочком.
– Не расстраивайтесь, - нарочито громко заметила я, похлопав его рукой по плечу. И тут же тихо и язвительно добавила. – Но ты сам сказал, чтобы я не выходила из дома! Кто я такая, чтобы не слушаться родного мужа? Раз сказал «ни шагу из дома!», значит «ни шагу!». А сейчас придет дневная смена после работы… А у них скоро королевский смотр. И я должна пошить им парадные мундиры. К сожалению, муж меня не содержит, поэтому все сама, все сама. Приходится работать круглосуточно! И спать по три часа раз в три дня!
Мой задушевный голос и привычный ритм работы звучал куда более многообещающе, чем все угрозы на свете.
– Бедненькая! Давай-ка я тебя пожалею, как следует, - процедил Дитрих, снова обнимая меня. И тут же угрожающим шепотом добавил. – Если они немедленно не уберутся отсюда, я приглашу тебя на свидание, но вернусь один.
– Не стоит! – громко воскликнула я, но тут же гадким шепотом добавила. – Итак, давайте торговаться! Я готова выслушать ваши предложения!
Меня снова отпустили, подвинув к себе пуфик, стоящий возле стены
– Как неприлично сидеть в присутствии женщины! – покачала я головой. Вы же джентльмен!
– Где здесь женщина? Я ее не вижу!
– прошипел Дитрих, намереваясь присесть. Я закусила губу, как вдруг Дитрих застыл над пуфиком и округлил глаза.
– О, простите, я пыталась вас предупредить, - елейным голосом произнесла я, таща себе пуфик и вытаскивая из него несколько иголок. – Были бы вы настоящим джентльменом, то вам бы сейчас не было так больно!
– И сколько стоит платье для жены? – спросил Дитрих нарочито громко, все-таки решив побыть джентльменом.