Атилло длиннозубое

Лимонов Эдуард

Большие жары 2010

В июль и август с потным телом…Ни зги! Потом пошли дожди.В июле родина горела,Чтоб в августе бы преть, среди…В окне Москва лежит нагою,Как некрасива тетка, ты!И ядовитый дождь собоюЖжет ядовитые цветы.И ядовитый воздух льетсяСквозь мои легкие свистя.Как уксус этот воздух жжется,Совсем дышаться не хотя.Тяжелый город планомерный,Во времена еще чумы,Возможно, был такой же скверный,А может быть, сквернее мы…

Герой буржуазии

Он

замечательно одет,Костюм и галстуки под цвет,Он – блудный сын России —Герой буржуазии!Он представляет средний класс,Он презирает, братцы, вас,Считает вас чужими,Ленивыми и злыми.Он утверждает, что народРоссийский мертв который год.А есть лишь только группы,Безвольные, как трупы…Он говорит через губу,Имеет модную «трубу»,Автомобиль зеркальный,На газе – туфель бальный…Он иностранец молодой,Как тяготится он страной!Сбежать всегда готовый,Он русский – суперновый.Откуда деньги у него?Он вам не скажет ничего…Он – блудный сын России —Герой буржуазии!Но мы, чужой ему народ,Следим за ним двадцатый год,За тем, что вытворяет,Пусть он об этом знает…

Буксир затонул в море Лаптевых

Море Лаптевых, плюс четыре.Моря злой и холодный оскал.Вас – четырнадцать, вы на буксире,Ну а он закоптил, зачихал…И ко дну, загребая бортамиГравитация их повлекла…Дети, надо ли быть моряками?Чтобы мама напрасно ждала …Море Лаптевых, область недуга,Море Дьявола, море богов,Здесь ветрами завязанный тугоМир пульсирует парой пупков.Здесь плывут не в себе человеки.Лучше жаркий войной Дагестан,Или даже сибирские реки,Чем туманный холодный чуланМоря Лаптевых… В круговращеньиМеталлических черных штормовТолько три моряка в обращеньи,А одиннадцать в пастях богов…

* * *

Фифи

Подружку жду из-за границы.Где ты, любовница моя?Должна бы завтра приземлиться…Мой орган, бешено стоя,Меня смущает как мужчинуВ преклонном возрасте уже.Я представляю: «суну, выну»,И голую, и в неглиже…Мне стыдно, приезжай скорее!Остановить чтоб мой раздрай.Дочь белорусского евреяИ мамы родом: Пермский край…Была ты в Осло, Барселоне,Ты путешествуешь как бес,Как можно жить в подобном тоне,Неделями чтоб девки без?

Художник из Парижа

С утра мелькает шляпою расхожей,Заводится от прожитых чудес,Приехал! И колесами в прихожейТележки, заостряет букву эС.Он прилетел из нудного Парижа.Возможно, у него большая грыжа,Скорее же он ходит грыжи без…Но замедляет каменные ноги…Я не скажу «у смерти на пороге»,Но статуса перемещенных лицМы с ним давно уж удостоили-с…Художник, книгу заложив ножом,Ест курицу и помидор зеленый,А я гляжу… Вот, пылью утомленный,Он кажется мне шаржем, нет – шаржомНа положенье и мое. В квадрате…Я лишь стройнее и многоволос…Он мог бы малевать бы на Арбате,Но вот ему в Париже привелос…

Поверь мне,

Сашка

Дочке Саше

Кокто, волнообразный Жан,Для общей массы парижанТак неизвестным и остался.Но в мире полусвета, гдеКокто был рыбою в воде,Жан крайне громко раздавался…Кокто смеялся, он кривлялся,А Жан Марэ его любил,Марэ он страстно отдавался,А после – раненый ходил…Надели глянец на героев:Коктейли, слава, синема.На самом деле их, изгоев,Не знали в Paris-Panam(a) [1] .На самом деле лишь нацистыИ знаменитые ворыСумели страстны и игристыВзорвать мозги своей поры.Послевоенная же бражка,Где каждый третий – гей иль блядь,Нет, не могли, поверь мне, Сашка,Парижский люд собой пленять…

1

Paname (Panama) – так называют на арго свою столицу парижане;

один из народных «ников» Парижа.

* * *

Возникшая на фоне капюшона.Идет в чулочках белого нейлона.Добыча педофила-маньяка.Как ангел, и как перышко легка…– Как Вас зовут, тревожная конфетка?Куда идете? – спросит серый волк.– А я иду, свободная нимфетка,На ног нейлон спадает платья шелк.– Я укушу Вас, можно? – Можно-можно!Вы можете меня и покусать! —Волк пахнет мазью, лыжной и сапожной,А я учусь, способная, на «пять».

В бинокль

Индустриальный грохот слышенВ мое открытое окно.Июль асфальтом жарким пышет,В глазах от солнца мне темно.В большую бабу лифчик впился,Ее разрезали трусы,И город предо мною лился,Все его, восемь, полосы.Туда – четыре, и обратно.Еще и боковые два!По ним авто, стремясь отвратно,Передвигаются едва…Часов неслышные трофеи.Мы – жертвы мировой жары.Если подумать – все евреи,Или большие комары…

* * *

Капризный гений прихотливый,Я – леший Финского залива,А Вы – русалка из Невы.Сквозь мусор плаваете Вы,Скользя над банкою консервной,Над костылем и прочей скверной, —Колес, кастрюль, велосипедовЭпохи прадедов и дедов.Поранить Вас грозит вода,Так выходите из туда!И к лешему на грудь спешите.Ну вот, Вы, девушка, дрожите!Вас крепким потом отпою,Русалку склизкую мою,Подругу страстную событийМежду приплытий и отплытий.

* * *

Под сладострастный плоти зов,Под капитанский шелк усов,Под стон рыдающей кровати,Под грузом одеял на вате,Под менструацию в крови,Под мощные толчки любви,Трагедией в районе лона,Как и сейчас, во время оно,Мы наслаждались горячась,Всегда куда-то торопясь…Чтоб пеною шипящей слитыКолени, бедра и ланиты,Мельканье юбок тут и там…О, как люблю я этих дам!Поверженных, со щелью голой,С улыбкой сильной и веселой,Во взбитых набок волосах,Тех, без трусов, и тех, в трусах.Под сладострастный плоти зовАристократов и низов…