Атилло длиннозубое

Лимонов Эдуард

Ересиархи

Нечесаные пророки,Глазницы у них глубоки.Симон, Маркион, Мани…За ересью Оригена,Возможно, видна Геенна,На огненную взгляни!Патлатые и босые,Пророки, как домовые,Стоят у седых колонн,Ютятся в сырых пещерах,Кричат со столпов о верах,Симон, Мани, Маркион…Летит над Иерусалимом,Рептилий и птиц помимо,Оскаленный Симон-маг!Но Петр своим лазерным взором,Следящий за каскадером,Сбивает его рейхстаг!О, гностики, желты, сизы,Замшелые, как карнизы,И ржавые, как Вавилон,Пыльные, как растафаре,Шумные, как на базаре,Апокрифы, не канон…

* * *

Жизнь

тревожна. Разве нет?Вот сейчас потухнет свет,Электричество исчезнет.Умер ведь Назым Хикмет,Вот-вот Кастро волнорезнет…Жизнь тревожна. Света нет,Газ по трубам не втекает.Даже чаю не бывает,Если чай не подогрет.Разводить костер в квартире?И приходится сойти,Во дворе, в убогой дыре,Огнь домашний развести…Нащипать оконной пакли,Наломать сухих оград,Вырубить дворовый сад,Апокалипсис, не так ли?Будем жить. При немце жили…И, землянок накопав,Еле дух переводили,Все же не откочевав.Хотя нужно бы, на юг.Ты мне недруг, а не друг,Потому войду я в долиС тем, кто нес мешок фасоли,Кто имеет соли пуд…Ну и будет мне зер гуд…

Вопросы к Создателю

– Когда варил из Хаоса планеты,Вычерпывая, как хохол, галушкиИз их небесной, что без дна, кадушки,Был ты один? – Изволь держать ответы…– Когда ты острова на воды ляпал,Как будто бы на сковородку тесто,И каждому определилось место,Когда с высот ты их на воду капал…– Ты все один был, совершая это?Или тебя сопровождала свитаИз пауков железного скелета?– Скажи, кусок вселенского бандита!Когда ты человека сотворяя,Из красной глины замешавши тело,Вдруг наклонился, дух в него вдувая,Ты знал, что совершаешь злое дело?..

На смерть хрущевки

Здесь экскаватор, бьет дубинойОн по хрущевке, бесноват…Пятиэтажной бор-машинойЗдесь недра мокрые бурят…А я стою и наблюдаю,Пацанчик в шестьдесят семь лет,Как сносят дом. – Какого чаю?Вам дом мешает, педсовет?!Рукой железной, трехсуставной,На птицу древнюю похож,Здесь экскаватор, Идол главный,Весь в зубьях его страшный нож.Гребенкой мощною ласкаетОн череп здания слегка.И тем былое разрушает,И падает он свысока,Как гильотина на француза,Будь ты Дантон, иль Робеспьер…Но дом советского союза!!!Я прошептал: «Простите, сэр!За этих варваров удары,За дикарей слепой порыв».Не могут Вани-комиссарыПридти на помощь, расстреливУсатого бульдозериста,Прорабов трех и двадцать пятьУзбеков, и таджиков триста.«Простите, сэр Хрущев опять!»О, инкубатор плодородный!Хрущевка славная вовек.В ней зачали в былые годыНемало русских человек!

* * *

Я старый философ, на гибель богов«Титаника» гибель похожа.Страшнейшим, могучим тайфуном без словИз Вагнера льется тревога…В пробоины бьет, сногсшибая народ,– Прощайте, друзья-пассажиры! —Вот юная леди, ломаясь, плывет.Злой айсберг наносит им дыры…И Вагнер, и Вагнер, и Вагнер притом…«Титаник» – как утлая лодкаКолышется и загребает бортом.Ди Каприо сценой короткойЗаставил заплакать весь зал в темноте,Холодная крутит пучина.И Вагнер, и Вагнер… Во всей красоте…С зловещей улыбкой мужчинаНад волнами после летал не спросясь,И выл, и жужжал, и смеялся,Пока, в непроглядную бездну стремясь,«Титаник» во тьму опускался…Я старый философ, на гибель боговТакой равнодушно взирает.Как над океаном, тяжел и багровРассвет не спеша наступает…

Луна

Сидел и ел, луна светилаИ полнолунием была,Тарелку супную солилаСвоей сметаною дотла.И

этот глянец погребальный,И этот погребальный кремНапоминал, что Рим тотальныйСобою начал агнец Рем…Потом был Рем уже немецкий,И Гитлер Ромулом другим,Рейх основавши молодецкий,Расправился проворно с ним…– Луна не это намекает!– А что ты знаешь о Луне?Там механизмы промокаютНа нам невидной стороне.Для пересадок там площадка —Цивилизаций след иных,Иного, высшего порядка,Помимо умыслов земных.Не для того, чтоб любоватьсяЛуны кладбищенской красой,Чтоб было легче добиратьсяНам во Вселенной небольшой, —Луна основана подручноНа четверть, или часть пути.И менструируют беззвучноВсе наши самки по пути…

* * *

Вот с рюкзачком и в кедах красных,А также красное пальто,Стоит худышка лет опасныхИ ждет маршрутное авто…Ей капюшон на брови сбился,Гляжу мечтая, полупьян(Я на GQ вчера напился),Как я ее поймал, мужлан…Ну то есть заманил под видомЧтобы прочесть ее стихи(« – Заложницу я вам не выдам!– Стреляйте в сердце, мужики!»).Такие страстные мыслишкиПод скальпом, господи, седым,Как у зловонного мальчишкиВ мозгах, под скальпом молодым…

* * *

Воскресное утро, сдобренное женщиной, —Бледная попа из-под одеяла,Прекрасные радости – простая трещина,Но она ликовала, она страдала…Будем обедать в солнечном свете,А под вечер, когда поблекнет день,Будем смотреть кинофильм, как дети,Попивая вино, развивая лень…И я вновь в тебя въеду на жеребце мохнатом,И я вновь тебя, как город, займу,Перетряхну твои молекулы, каждый атом,Каждый твой волосок подыму…Ранним утром в понедельник женщина уходит,Пьет торопливо утренний чай,На лице своем спешно порядок наводит,Уезжает в Бирму, или Китай.Там среди иероглифов бродят мужчины,Там тарзанят, смеются, работают, пьют,До следующего воскресеньяслиплись половины.Но спасибо, Христос, за воскресный уют!

Воспоминание

Жан Катала трубку курил,Парализованный, в кресле сидя,Жан Катала переводил,Мухи при том не обидя…Люси ему помогала жить,Люси тоже переводила,Некоторое время к ним заходитьМне очень нужно было…Славный Paris тогда пах углем,А югославы каштаны жарили,Мы о Париже всплакнем таком,Позже по нем ударили…Город великий быть должен с гнильцой,В меру облезлый, слегка разрушенный,Вот он и был – раритет такой —Город печальный, ветрами скушанный.А когда город – фонтаны и лак,Стекла его помытые, —Думаешь: «Что за тщеславный дурак!Крыши зачем так крытые!»Здесь не живут, не прижав девиц,С задниц штаны им не стягивают,Нету энергий у ваших лиц!Ножки у вас подрагивают…Средневековый тогда ParisБыл пролетарским городом.Вот и Наташа идет, смотри!Пьяная, очень гордая…

В дороге

Близ церкви, с сонными «Продуктами»Здесь обитает тихий «Хлеб»,Написанный большими буквами,А рядом – красный «Ширпотреб».Затем кусты, деревья хилыеИ километры пыльных рощ.О Русь моя, своими силамиЯ вырастал здесь, тих и тощ.

Глядя во двор

Вот обыватели – медведи…Ребенок на велосипедеПересекает, клопик, двор.Вот жирной бабушки позор,Что волочит сардели-ногиИ круп коровы на себе…О обыватель! Слава, Боги!Что не подобен я тебе.Пьяней, болван! Ходи по кругу!Глыбообразный, как медведь,Имей в сто килограмм супругу,Детьми умеющий греметь,Вопи детьми, вози соплями,Еду тащи, носи горшки,Я – кто всю жизнь сражался с вами,И вы – зловонные кишки…