Атлант расправил плечи. Книга 2
Шрифт:
Дэгни приподняла голову. В ее позе не произошло заметных перемен; она просто старалась контролировать свое тело, зная, как много может сказать Франциско малейшее ее движение.
— Что это тебе даст? — Произнося эту короткую фразу, она являла собой воплощение женственности, и только в почти незаметной категоричности тона звучал вызов.
Франциско понимающе посмотрел на Дэгни. Он не собирался, но и не отказывался делать признание, которое она пыталась из него вырвать.
— Это касается только меня одного.
Дэгни
— Я не могу тебя ненавидеть. Долгие годы я пыталась пробудить в себе ненависть, но у меня ничего не получилось и не получится, независимо от того, на какие поступки решится каждый из нас. — Однако, сказав это, Дэгни поняла, что подобное откровение звучит еще более жестоко.
— Я знаю. — Голос Франциско звучал так тихо, что Дэгни не могла слышать его, она чувствовала в себе его эхо.
— Франциско! — закричала Дэгни в отчаянной попытке защитить его от себя. — Как ты можешь делать то, что ты делаешь?
По праву любви к тебе, говорили его глаза, к тому человеку, звучало в его голосе, который не погиб и не погибнет ни в одной катастрофе.
Дэгни замерла, храня молчание, — в знак уважения и благодарности.
— Как бы я хотел оградить тебя от испытаний, через которые тебе предстоит пройти, — сказал Франциско. «Жалеть надо не меня», — слышалось в его мягком голосе. — Но мне это не под силу. Каждый должен пройти этот путь сам. Но конечный пункт один.
— И куда же ведет этот путь?
Франциско улыбнулся, уходя от ответа на столь сокровенный вопрос:
— В Атлантиду.
— Куда? — изумленно переспросила Дэгни.
— Неужели ты не помнишь? Затерянный остров, куда могут попасть только души героев.
Эти слова ошеломили Дэгни — с самого утра мысль об Атлантиде будоражила ее, подобно смутной тревоге, причину которой не было времени определить. Она и раньше осознавала эту связь, но все это время думала только о личной судьбе Франциско, о решениях, принимаемых им лично, рассматривая его как человека, действующего в одиночку. Дэгни вновь ощутила знакомое чувство опасности, и перед ее мысленным взором предстал смутный облик противника.
— Ты ведь один из них, да? — спокойно спросила Дэгни.
— Из кого?
— Это ты был в кабинете Кена Денеггера?
— Нет, — усмехнулся Франциско, но Дэгни заметила, что он не спросил, что, собственно, она имеет в виду.
— Скажи мне, ты должен знать, по земле действительно свободно разгуливает разрушитель?
— Конечно.
— И кто же это?
— Это ты.
Дэгни пожала плечами; ее лицо стало суровым.
— Люди, которые бросили свое дело, они продолжают жить или умирают?
— Для тебя они мертвы. Однако наступит время второго возрождения. Я умею ждать.
— Нет! — Внезапно прорвавшееся в ее голосе неистовство было ответом на его последние слова. — Не нужно меня ждать!
— Я
Дверь открылась, и вошел Хэнк Реардэн.
Он на мгновение замер на пороге, затем медленно прошел в гостиную, опустив ключ в карман.
Дэгни знала, что сначала Хэнк увидел Франциско и только потом ее. Реардэн бросил взгляд на Дэгни и тут же вновь перевел его на Франциско, будто это было единственное лицо, которое он в эту минуту был в состоянии видеть.
Дэгни боялась смотреть на Франциско. Она отвела взгляд в сторону с таким трудом, будто ей приходилось тащить непосильный груз. Франциско встал; в его неторопливых, отточенных движениях сквозило умение держать себя, веками оттачивавшееся в роду Д'Анкония.
Реардэн ничего не увидел на его лице. Однако то, что прочитала на этом лице Дэгни, превзошло ее худшие опасения.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался Реардэн тоном, которым обычно обращаются к лакею, пойманному праздно шатающимся в гостиной хозяина.
— Я понимаю, что не имею права задать этот вопрос вам, — заметил Франциско.
Дэгни понимала, каких усилий стоит Франциско заставить свой голос звучать по-прежнему ясно и спокойно. Он постоянно возвращался взглядом к правой руке Реардэна, как будто все еще видел перебираемый пальцами ключ.
— В таком случае я жду ответа, — настаивал Реардэн.
— Хэнк, все, что тебя интересует, следует спросить у меня, — вмешалась Дэгни.
Реардэн, казалось, не видел и не слышал ее.
— Я жду ответа, — повторил он.
— Вы вправе требовать от меня только одного ответа, но хочу сказать, что это не имеет ничего общего с целью моего пребывания здесь.
— Ты являешься в дом к любой женщине с одной целью, — начал Реардэн. — Для тебя нет разницы, кто эта женщина. Думаешь, я смогу поверить сейчас твоему признанию или чему-нибудь из того, что ты говорил?
— Я дал вам повод не верить мне, но ни в коем случае не мисс Таггарт.
— Только не говори мне, что у тебя не было, нет и не будет в этом доме шанса на успех. Я это знаю и без тебя. Однако то, что я застал тебя здесь в первый же…
— Хэнк, если ты хочешь обвинить меня, — начала было Дэгни, но Реардэн, обернувшись, резко оборвал ее:
— Помилуй, Дэгни, ни в коем случае! Но не стоит, чтобы кто-нибудь видел, как ты разговариваешь с ним. Тебе не следует поддерживать с ним никаких отношений. Ты его плохо знаешь, в отличие от меня. — Хэнк повернулся к Франциско: — Что тебе нужно? Может, надеешься внести Дэгни в список своих любовных трофеев или…
— Нет! — Этот вскрик был невольным и совершенно тщетным, ведь единственным доводом Франциско была отчаянная искренность, которую Реардэн все равно отвергнет.