Атлант расправил плечи. Книга 2
Шрифт:
— Я не хотел бы этого, мисс Таггарт. Не хочу, чтобы вы прилагали такие усилия, они бесполезны.
— Вы ведь не откажетесь встретиться со мной, правда? Не надо обещать, что вы передумаете, не надо никаких обязательств, только выслушайте меня. Если я хочу приехать, рискую я. И я иду на это. У меня есть что сказать вам, поэтому, прошу вас, дайте мне возможность высказаться.
— Мисс Таггарт, вы знаете, что у вас всегда есть такая возможность.
— Я немедленно выезжаю в Юту. Сегодня же вечером. Но я хочу, чтобы вы дали мне обещание. Вы обещаете, что дождетесь
— Ну конечно, мисс Таггарт. Если только не умру или не произойдет что-то чрезвычайное, но не думаю, что что-нибудь произойдет.
— Если не умрете, дождетесь меня, что бы ни произошло?
— Конечно.
— Даете слово, что дождетесь?
— Да, мисс Таггарт.
— Спасибо. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мисс Таггарт.
Она положила трубку на рычаг и, не отнимая руки, снова подняла ее и быстро набрала номер.
— Эдди! Пусть задержат отправление «Кометы»… Да, сегодняшней «Кометы». Распорядись, чтобы прицепили мой вагон и немедленно приезжай ко мне. — Она взглянула на часы. — Сейчас восемь двенадцать. В моем распоряжении час. Не думаю, что надолго задержу отправление. Когда соберусь, позвоню тебе. — Она положила трубку и повернулась к Реардэну.
— Сегодня вечером? — спросил он.
— Я должна.
— Полагаю, да. Разве тебе не надо ехать в Колорадо?
— Да. Я собиралась завтра вечером. Но Эдди справится, так что я отправлюсь прямо сейчас. Дорога в Юту занимала три дня, — припомнила она, — сейчас же на нее уходит пять. Поеду поездом — по пути нужно кое с кем повидаться. Этого тоже откладывать нельзя.
— Сколько времени ты пробудешь в Колорадо?
— Трудно сказать.
— Дай телеграмму, когда доберешься, хорошо? Если тебе покажется, что все может затянуться, я приеду. — Только так он мог выразить то, что отчаянно желал сказать ей, чего ждал, ради чего пришел сюда, но он знал, что сегодня этих слов произносить нельзя.
Уловив в его голосе легкую торжественную нотку, Дэгни поняла, что он принял ее признание, смирился и простил ее. Она спросила:
— Ты не мог бы оставить на время свои заводы?
— Мог бы. На приготовления к отъезду уйдет несколько дней.
Дэгни сказала.
— Хэнк, почему бы нам не встретиться в Колорадо через неделю? Если ты полетишь на своем самолете, мы доберемся туда одновременно. А потом вместе вернемся?
Он понял, что она вновь поддержала его и простила.
— Хорошо… дорогая.
Она ходила по спальне, собирая одежду и поспешно упаковывая чемодан. Реардэн уже ушел; Эдди Виллерс сидел за ее туалетным столиком и записывал то, что она диктовала. Казалось, он работает, как всегда, со знанием дела и без вопросов, как будто не замечая флаконов с духами и коробочек пудры, как будто туалетный столик был рабочим столом, а спальня — кабинетом.
— Я буду звонить тебе из Чикаго, Омахи, Флагстаффа и Эфтона, — сказала она, бросая в чемодан белье. — Если я понадоблюсь тебе в другое время, свяжись с любым телефонистом вдоль дороги и прикажи, если нужно, остановить поезд.
— «Комету»? — тихо спросил он.
— Да, черт возьми,
— Хорошо.
— Только обязательно звони, если будет необходимость.
— Ладно. Но не думаю, что придется.
— Мы справимся. Будем поддерживать связь по междугородному телефону, так же как, когда мы… — Она замолчала.
— …когда мы строили линию Джона Ганга? — спокойно Спросил Эдди.
Они молча обменялись взглядами.
Через некоторое время она спросила:
— Какие новости в строительных бригадах?
— Работа идет. Я получил телеграмму — как раз, когда ты вышла из кабинета. Нивелировочные бригады начали работать в районе Лорела, Канзас, и в районе Джаспера, Оклахома. Транспорты с рельсами находятся на полпути из Силвер-Спрингс. Все будет в порядке. Труднее всего было найти…
— Людей?
— Да. Тех, кто взял бы на себя руководство работами. Особенно трудно было на западном направлении, на участке Элджин — Мидленд. Все, на кого мы рассчитывали, исчезли. Я не мог найти никого способного взять на себя ответственность. Я даже попытался поговорить с Дэном Конвэем, но…
— Дэном Конвэем? — остановившись, переспросила Дэгни.
— Да, да. Я сделал попытку. Помнишь, как ему удавалось за день уложить пять миль полотна в тех местах? Конечно, я знаю, что у него есть основания ненавидеть нас черной ненавистью, но разве сейчас до того? Я разыскал его, он живет на ранчо в Аризоне. Я сам позвонил ему и попросил спасти нас… Дэгни, все может сорваться из-за этих пяти с половиной миль, а он самый лучший рельсоукладчик среди тех, кого я знаю! Я сказал, что прошу его выручить нас из милосердия, если возможно. По-моему, он меня понял. Он не разозлился. Ему было жаль отказывать нам, но иначе он не мог. Сказал, что прошлого не вернуть… Пожелал мне удачи. Думаю, он говорил искренне… Знаешь, я не думаю, что он один из тех, до кого добрался разрушитель. Я считаю, он сам сломался.
— Да, я согласна.
Эдди увидел выражение ее лица и сразу подтянулся.
— В конце концов мы нашли человека для руководства работами в Элджине, — сказал он, пытаясь придать своему голосу уверенность. — Не беспокойся, дорогу построят намного раньше, чем ты приедешь туда.
Он заметил в ее взгляде едва уловимый намек на улыбку. Она вспомнила, как сама часто говорила ему эти слова, и подумала о безнадежной храбрости, которой он пытался успокоить ее.
Эдди поймал ее взгляд, понял его смысл, и легкая улыбка на его губах смущенно попросила у нее прощения.
Он вновь обратился к своему блокноту, чувствуя злость на себя и понимая, что только что нарушил свою негласную заповедь: не осложняй ей жизнь. Не следовало заговаривать о Дэне Конвэе, вообще не стоило говорить о том, что напомнило бы ей об отчаянии, которое следовало бы испытывать. Эдди не мог понять, что с ним происходит; почему он вдруг дал такую слабину? Неужели от того, что они не в кабинете, а у нее дома? Это непростительно.
Дэгни продолжала говорить, а он слушал, не поднимая глаз от блокнота, и иногда делал краткие пометки. Он не мог позволить себе вновь взглянуть на нее.