Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины
Шрифт:
– Фантастика! – сказал Калиничев. – Я не моряк, но понимаю, в чём фишка. Нашим смертельным заокеанским друзьям далеко до таких параметров.
Он был прав: ни одна субмарина в мире не могла совершать оверлайн – поворот на сто восемьдесят градусов – за тридцать секунд.
– Вооружение?
– Благодаря новым материалам и удачной компоновке мы втиснули в неё двенадцать морских «Калибров», восемь «Гранатов» [9] и восемь торпедных аппаратов с торпедами «Водопад» и ракето-торпедами «Шквал-ДД»: четыре в носу, по одному
9
«Калибр» – крылатые ракеты с дальностью пуска до 3000 км, «Гранат» – противокорабельные ракеты с дальностью стрельбы до 300 км.
– Фантастика! – с искренним уважением повторил директор ФСБ. – Жаль, что у нас только один такой перехватчик.
– Строятся ещё четыре, – успокоил его главком.
– Хотелось бы услышать ваши соображения по этому поводу, – сказал министр. – Может быть, у кого-то есть сомнения в целесообразности операции, деловые предложения?
– Кто будет возглавлять операцию? – деликатно спросил глава СВР.
– Я, – выпрямился начальник ГРУ, быстро поправился: – Мы.
– Понятно.
– У вас есть возражения? – поднял брови Евтюх.
– Никаких. Но я не понимаю, какова наша роль в решении проблемы. Если вы берёте под контроль всю операцию…
– Понадобится концентрация усилий всех наших структур, – веско сказал министр. – Это не обычный разведрейд или судебное исполнение. На кону безопасность государства.
– Не перегибайте палку, Петрян Павлович, – поморщился директор ФСБ. – Нас не нужно учить патриотизму.
– Я не перегибаю, – без каких-либо эмоций пожал плечами Евтюх. – Я так думаю.
– А кандидатуры в спецгруппу уже отобраны? – полюбопытствовал Калиничев. – Сколько в неё войдёт бойцов?
– Максимальная загрузка «Краба» – семь человек, включая членов экипажа и пассажиров. Если ужать экипаж до двух человек – командир, он же рулевой, плюс старпом, то батискаф возьмёт на борт пятерых.
– Кто будет рулить?
– Решаем, – сказал главком.
– Командир группы?
Министр бросил взгляд на главного разведчика.
– Командиром группы будет наш сотрудник, – сказал Волгин. – Майор Вербов. Он сейчас на задании, но должен вот-вот вернуться. Остальные…
– Давайте свои предложения, – перебил его Евтюх. – Это должны быть профессионалы до мозга костей, подводники, способные работать в экстремальных условиях, боевые пловцы, мастера диверсионных дел, знатоки палеоархеологии и спецтехники. И так далее.
– Таких найти трудно, – покачал головой секретарь Совета безопасности. – Вряд ли в одном человеке соберутся все нужные качества. Что-то я не припомню, чтобы существовали археологи, в совершенстве владеющие боевыми искусствами и свободно обращавшиеся с аквалангами.
– Поищем, – коротко сказал Калиничев.
– В таком случае прошу высказываться по сути дела, – сказал министр. – Проблема должна быть решена в сжатые сроки.
Латвия, г. Вентспилс
14
Сидели за столиком у окна с видом на парк, Айварс Рембергс пил местное пиво, а Денис Вербов – кофе, поглядывая на зимний бесснежный латышский пейзаж. Сообщения от агента в порту пришлось ждать больше часа, и Айварс первым предложил «взорвать фугас» – выпить «дрексель» – бутылочку пива, но Вербов вообще не употреблял алкоголь и от пива отказался.
Кафе «Vertikale V» располагалось на окраине парка, недалеко от Вентспилсского порта, и в этот утренний час практически пустовало. Заглядывали сюда только местные парковые рабочие да любители пеших прогулок, в большинстве своём преклонного возраста.
Собеседник Вербова служил в местной полиции, хотя и не носил мундир офицера. По-русски он говорил чисто, почти без акцента, рассуждал о политике и истории здраво, как человек с российским менталитетом, и Вербов очень хорошо понимал латыша, потому что и сам был близок к его мироощущению.
– Жизнь всё больше и больше заставляет меня ненавидеть людей, – флегматично вещал Рембергс, потягивая тёмное «Звайгзне». – В политику всё больше лезут шельмецы, авантюристы, лжецы и негодяи, что у вас, в России, что у нас, в Латвии. Соседи всё больше шумят по вечерам и ночам, не дают спокойно отдохнуть. Водители ошалели, по поводу и без повода нарушая ПДД. Террористы взрывают всех подряд. Переселенцы из Азии начинают устраивать охоту на женщин. И даже коты перестают играть с хозяевами и начинают кусаться, как собаки.
Вербов улыбнулся в ответ на последние слова собеседника, давно сотрудничавшего с разведкой России. Будучи стопроцентным прибалтом, Рембергс был нетороплив, обстоятелен и философски рассудителен, но при этом мог вспыхнуть как спичка и действовать энергично. Вербов относил его к типу людей, предпочитавших меланхолично наблюдать за штормом, в отличие от людей другого типа, любящих грезить, глядя на текущую воду ручья. Сам он относил себя к третьему типу характеров – тех, кто любил смотреть на зыбь огромных морских просторов.
– У вас живёт кот?
– Он-то живёт, – уныло вздохнул Рембергс. – А я вынужден его кормить и терпеть его острые когти.
Вербов хотел спросить – женат ли владелец кота, но полицейский остановил майора, подняв палец. Гарнитура его мобильного телефона была не видна, но и так было понятно, что он получил вызов.
– Минуту… понял. – Рембергс отставил почти опустевшую бутылку. – Начали разгрузку, пора.
Вербов достал бумажник, собираясь расплатиться; в Вентспилсе в ходу были местные деньги – венты, но можно было расплачиваться и латами, и евро.
– Я сам, – оттолкнул руку майора Рембергс.
Вербов вышел из кафе на тихую, не загруженную транспортом улочку Dienvidu mols, ведущую к побережью залива, открыл дверцу минивэна «Фольксваген» с затемнёнными стёклами. За рулём минивэна сидел полицейский капрал, но и он был сотрудником российской разведки и на появление Вербова, одетого в модную куртку из материала, обладающего голографической глубиной (при любом движении обладатель такой куртки буквально исчезал), не отреагировал.
Вышел Рембергс, поворочал головой, сел рядом с водителем.