Атлантический экспресс
Шрифт:
— Все в порядке, — сказал он. — Теперь надо от него избавиться…
Обмотав тело убитого тяжелыми цепями, они отволокли его к кромке озера, которое было покрыто тонким слоем льда. Глубина озера в том месте достигала Двадцати метров. Раскачав труп за руки и за ноги, они бросили его в озеро. Лед треснул, и тело носильщика сразу же ушло под воду.
Сев за руль «ситроена», Егер направился на Линденгассе. Они выполнили задание — у них была фора носильщика. А жена носильщика — если она у него была — не узнает ничего об исчезновении
Двое других агентов, покинувших виллу на Линденгассе одновременно с Егером и Накеном, получили задание попроще. Сев в машину, они отправились на западную окраину города. Подъехав к гаражу, один из них вылез из машины, открыл ворота и, после того как машина заехала вовнутрь, сразу же закрыл их.
Остановив машину рядом с фургоном, на борту которого было написано «Мебельные перевозки — Зальцбург», водитель вылез из нее и включил в гараже свет. Из сумки он достал термос с кофе и бутерброды с ливерной колбасой. «Никакого алкоголя, — предупредил их Шарпинский. — Если мне станет известно, что вы нарушили этот запрет, вас немедленно отзовут…» Второй агент подошел к телефону и набрал номер. Ему ответил голос Ильзе Мурсет.
— Говорит Андре, — доложил агент. — Товар готов к доставке.
— Понятно. — Ильзе повесила трубку.
Подойдя к фургону, второй агент отодвинул брезент в сторону и проверил содержимое кузова. Все свободное пространство было заставлено тяжелой мебелью. К откидному борту крепилась веревка, второй конец которой был привязан внутри кабины.
— Держи, Альфред…
Второй агент бросил своему напарнику комбинезон. Через несколько минут они уже сидели в комбинезонах компании по транспортным перевозкам мебели и ели бутерброды с ливерной колбасой. Время от времени они посматривали на часы.
Доставив форму носильщика на виллу, Егер и Накен снова уселись в «ситроен». Переехав мост через Лиммат, они направились в фешенебельный квартал. Егер остановился у одного из роскошных домов. Несмотря на холод, у ворот дежурил человек, который тут же открыл их, впуская машину. Выключив мотор, Егер вышел из машины.
— Хорошенько проверь лимузин, — приказал он Накену. — особенно двигатель…
Женщина с суровыми чертами лица открыла входную дверь, и Егер вошел в дом. Заколотые в пучок волосы и длинное темное платье делали ее похожей на домработницу.
— Ваша одежда в спальне, — сообщила она.
— Уничтожьте это. — Егер протянул ей свое удостоверение. — А где паспорт? — Они разговаривали по-русски. Женщина вытащила из кармана паспорт я протянула его Егеру. Он быстро пролистал его. Это был советский дипломатический паспорт с его фотографией. Паспорт был выписан на имя капитана Бориса Волкова. Он поднялся наверх, чтобы переодеться.
Вся одежда, лежащая на кровати — включая нижнее белье и носки, — была советского производства. Спустившись
— Я сам хочу проверить автомобиль, — заявил Егер, и вместе с Накеном они отправились в гараж, расположенный на заднем дворе виллы.
Внутри гаража стоял сияющий полировкой «мерседес». «При такой погоде вряд ли он долго останется таким», — подумал Егер. Номерной знак указывал, что машина принадлежит советскому посольству в Берне. Егер жестом приказал Накену сесть за руль. Мотор завелся с полоборота. Егер кивнул головой и вернулся в дом, где сразу же позвонил на Линденгассе, 451.
– Трубку подняла Ильзе Мурсет.
— Говорит Бернард, — доложил Егер. — Коллекция готова к доставке.
— Понятно. — Ильзе повесила трубку.
— Все приготовления закончены, — сообщила она, застегивая молнию на платье. — Я могу везти тебя на вокзал.
Сидящий в одной майке полковник Шарпинский кивнул.
— Теперь уже скоро, бригадир Трабер, — сказал он. — Очень скоро…
«Атлантический экспресс» нагонял потерянное время. Готардский перевал остался позади. В кабине локомотива вместе с Энрико находился новый помощник, которого прислал Шпрингер. Швейцарского машиниста это совсем не обрадовало.
— Я и сам мог бы справиться, — бурчал он себе под нос, наблюдая за контрольными приборами. — В Цюрих мы прибудем точно по графику. На карту подставлена моя репутация…
В купе, где находился генерал Маренков, обстановка продолжала накаляться.
— Я уверен, что Шарпинский сядет на поезд в Цюрихе, — в третий раз повторил русский.
— Попытается сесть, — поправила его Эльза. Она держала в руке портрет Шарпинского, сделанный по описанию Маренкова. — Теперь мы наконец знаем, как он выглядит.
— Это не поможет, — нетерпеливо махнул рукой русский генерал. — Я ведь говорил вам, что он мастерски изменяет внешность…
— Не надо быть таким пессимистом, — резко ответила Эльза. — Я ведь целый год занималась на студии тем, что изменяла внешность актерам. Я сразу узнаю его среди остальных пассажиров.
По плану Уогрейва и Шпрингера Эльза будет стоять возле билетного барьера, внимательно наблюдая за пассажирами, садящимися на поезд. Швейцарский полковник был доволен — Маренков сообщил ему имена всех агентов КГБ на территории Швейцарии. Правда, он ничего не знал о тех, кто работал на ГРУ…
— Где Шарпинский работал за границей под вымышленными именами? — задал вопрос Уогрейв.
— Шесть месяцев в Париже, — ответил Маренков, — шесть месяцев в Лондоне, два года в Вашингтоне. Год в Афинах. И год в Гааге.
— Значит, он говорит на греческом, французском, английском и американском?
— Я всегда полагал, что английский и американский это один и тот же язык, — язвительно заметил Халлер.
— Все мы иногда заблуждаемся, — усмехнувшись, сказал Уогрейв. — Я прав, генерал?