Атолл «Морская звезда»
Шрифт:
Генералы взяли папку, приготовленную адъютантом, и вышли.
На часах было двенадцать двадцать пять.
В половине первого дня сопровождаемый адъютантом Гитлер появляется в павильоне, где назначено совещание, и невольно останавливается у входа. В помещении было удушливо жарко, хотя распахнули все окна и двери. Нет, следовало собраться как обычно — в подземном конференц-зале!
Сразу упало настроение. Нахмурившись, Гитлер медленно идет вдоль длинного стола с картами, за которым застыли генералы и офицеры.
Подоспевший Кейтель представляет увечного воина. На лице Гитлера возникает подобие улыбки. Они долго глядят друг другу в глаза — главарь нацистов и заговорщик, у которого рука затекла от тяжелого портфеля с миной.
Совещание началось. О положении дел на фронтах докладывает начальник оперативного управления генерального штаба вермахта генерал Хойзингер. Он стоит справа от Гитлера. Далее места занимают генерал Кортен и Бранд — адъютант фюрера. Пятый от Гитлера — фон Штауффенберг. Портфель все еще у него в руке.
В эти критические минуты мысли оберста предельно отчетливы. Положение на фронтах… Русские все сильнее теснят армии немцев. Под тяжелыми ударами противника рушится оборона Финляндии — вот-вот эта страна выйдет из войны. Красной Армией освобожден город Минск. Три дня назад русские проконвоировали через Москву около шестидесяти тысяч немецких генералов, офицеров и солдат, взятых в плен в одной только Белоруссии. А на западе, в Нормандии, высадилась и атакует немцев миллионная армия англо-американцев…
Фон Штауффенберг внимательно всматривается в хмурые лица тех, что столпились возле стола. Боже, да ведь здесь нет не только Гиммлера, но и Германа Геринга!
Как быть? Снова отложить акцию? Нет, нельзя больше медлить! Заговор обширен. Среди его участников много офицеров и генералов. Сейчас, в эти минуты, все они в напряженном ожидании. Ждут взрыва в “Вольфшанце”. Тогда в эфире прозвучит пароль: “Валькирия”.
Восемь лет назад немцы придумали пароль: “Над всей Испанией небо чистое”. Когда эту фразу передала радиостанция африканского города Сеута, Испания запылала в огне фашистского мятежа, и тут же на помощь франкистам поспешили немцы и итальянцы.
Теперь радиопароль “Валькирия” будет сигналом к мятежу против Гитлера.
Многие заговорщики вовсе не борцы против фашизма. И уж, конечно, не защитники интересов народа. Просто волей обстоятельств война пошла “не в ту сторону”, и до наступления полной катастрофы надо успеть отмежеваться от страшных преступлений нацизма. Лучшее, что можно придумать в этих обстоятельствах, — преподнести противникам Германии труп Адольфа Гитлера…
Все это хорошо понимает фон Штауффенберг. Но у него есть надежда: устранение главарей третьего рейха, которое свершится на фоне оглушительных поражений Германии на Восточном фронте, активизирует здоровые силы нации. Народ очнется, восстанет против кровавого режима.
Рука оберста шарит в портфеле, будто отыскивает нужные для доклада бумаги. Пальцы нащупали тело мины, замерли на
А совещание идет своим чередом. Генерал Хойзингер продолжает доклад, то и дело касаясь указкой карты. Все внимательно слушают. Гитлер упер ладони в стол и разглядывает карту.
Израсходовано две минуты.
Подняв голову, Штауффенберг ловит взгляд Кейтеля и прижимает кулак к уху, будто в руке у него телефонная трубка: просит разрешения выйти, чтобы позвонить по срочному делу.
Кейтель утвердительно кивнул — разрешает фон Штауффенбергу удалиться.
На это ушло еще полторы минуты.
Адъютант Вернер фон Гофтен сидит в автомобиле рядом с шофером. Он сразу увидел шефа, как только тот появился из дверей павильона. Балансируя здоровой рукой, фон Штауффенберг сбегает по ступеням лестницы.
Дверца автомобиля распахнута. Оберст почти падает на задний диван.
Машина срывается с места.
Главная зона контроля. Документы проверяет тот же офицер из лейб-штандарта “Адольф Гитлер”.
— Быстро же вы обернулись! — Он возвращает фон Штауффенбергу документы, делает знак часовому у шлагбаума. — Счастливого пути, герр оберст. Не забывайте “Вольфшанце”!
На это затрачено еще четыре минуты.
Машина мчится, срезая повороты. Гладкая бетонка позволяет держать высокую скорость. Фон Штауффенберг полулежит на диване. В мозгу засело это проклятое слово — “Вольфшанце”. Он был здесь, когда Гитлер впервые осматривал свое новое убежище на востоке страны. Вечером высшие офицеры были приглашены на ужин к фюреру. Шпеер спросил, как фюрер хотел бы назвать свою подземную квартиру.
— На древнегерманском языке, — сказал Гитлер, — мое имя созвучно со словом “волк”. — Он задумчиво поднял бокал с лимонадом, ибо на людях не пил спиртного: — Да здравствует “Вольфшанце”!
…Автомобиль фон Штауффенберга все убыстряет бег. Стрелка спидометра уперлась в предельную отметку на шкале.
И в этот момент земля содрогнулась.
Фон Штауффенберг и его адъютант обернулись. За лесом, где осталась резиденция Гитлера, возникло черное облако.
ВТОРАЯ ГЛАВА
В Берлине стоят теплые солнечные дни ранней осени. Но в скверах и на площадях не видно обычных фланеров. Город кажется покинутым, пустым. Вот и сейчас на Фридрихштрассе и Фоссштрассе, ограничивающих новую имперскую канцелярию Гитлера, ни единого прохожего. Все сидят в убежищах: только что отбомбилась очередная группа американских “летающих крепостей”.
Генрих Гиммлер работает в бункере своей резиденции на Принц Альбрехтштрассе. Под землей у него точно такой же кабинет, что и на поверхности, в том же порядке стоят телефоны на специальном столике, на стенах копии тех же картин. Имитирован даже дневной свет — за макетами окон горят лампы белого свечения.