Аттила, Бич Божий
Шрифт:
— Правильно ли я тебя понял — adventus Saxonum?
Амвросий кивнул.
— Да, нашествие саксов. И это не просто набеги, они скоро будут жить на наших землях. Позволь, я расскажу тебе о том, что случилось в Андериде.
Патрульные из Numerus Abulcorum, размещенного в Андериде подразделения limitanei, недобрым словом поминали начальство: накануне им выдали хранившиеся прежде на складе тяжелые и непривычные шлемы и кольчугу, — по случаю участившихся набегов саксов. Молчал лишь пожилой Людвиг, жесткий
Заметив, что солдаты разбрелись вдоль береговой линии, кто куда, biarchusприказал подать сигнал к возвращению: в форт патруль должен был вернуться, хотя бы изображая полную боевую готовность. Но не успел трубач поднести рог к губам, как из соснового бора выскочил солдат из передового отряда разведки. Энергично размахивая руками, он призывал к тишине.
— Саксы! — выпалил он, добежав до патруля. — Приближаются к берегу на трех баркасах, примерно в миле от-сюда.
Biarchusтут же отдал необходимые распоряжения: убрать патруль с побережья — чтобы враг не заметил; а затем подойти к месту высадки с той стороны, где густо растет папоротник. Так и поступили. Три большие клинкерные весельные лодки со степсами, в которые при желании и наличии оных можно было вставлять мачты, причалили к берегу. Взорам патруля предстало на удивление домашнее зрелище: несколько мужчин, помогающих сойти на берег женщинам и детям; мальчики с плетеными из корней растений мячами; корзины с провизией; связанные в узел инструменты труда; пронзительно лающий щенок.
— Выглядят вполне… невинно, — пробормотал юный солдатик.
— Выглядят невинно, согласен, — ответил biarchus. — Но не факт, что они такие на самом деле. С набегами мы еще как-то справляемся — пока. Но поселенцы — совсем другое дело. Эти люди хотят забрать нашу землю. Вскоре полные саксов лодки будет приносить сюда любой дующий с востока ветер. Вопрос стоит так: или мы, или они — иного не дано.
— То есть… мы их всех убьем? Даже женщин и детей? — выдохнул солдатик в ужасе.
— Именно так, парень, — мрачно улыбнулся biarchus. — Буду с тобой честен: мне это нравится не больше, чем тебе. Но не забывай: маленькие волчата вырастают в волков.
Жестами biarchusприказал патрулю рассредоточиться по берегу, образуя полукруг, затем скомандовал наступление.
Бойня была скорой и тотальной. Окруженные, застигнутые врасплох саксы не имели ни единого шанса и погибли там, где и стояли. Единственным выжившим оказался щенок, которого молодой солдатик спрятал под своей туникой. Лодки закидали камнями и потопили.
— Мы что, их даже не похороним? — послышался чей-то нерешительный голос. — Может, они и не были христианами, и все же…
Biarchusпокачал головой.
— Оставьте их. Разбросанные вдоль берега волнами, их тела будут служить предупреждением вновь прибывшим.
Патруль был уже у Андериды, когда один из солдат заметил в небе
— Людвиг, ты был прав, — рассмеялся он. — Твои орлы вернулись.
— Начать следует с чего-то сильного и понятного, — сказал Герман, помогавший Амвросию переписать письмо, которое тот собирался послать Аэцию. — Вот, послушай, — предложил он после небольшой паузы. — «К Аэцию, трижды консулу, взывают бритты…».
Глава 37
Даже Афина Паллада вряд ли смогла бы воздвигнуть столь несокрушимую твердыню.
— Хорошо, — проворчал стоявший рядом с Аспаром Арнеглиск, когда vexillatioтяжелой конницы, альбигойские катафрактарии, прогромыхали мимо. То было последнее из подвергнутых в тот день инспектированию подразделений восточной армии, собравшейся в полном составе на безбрежной равнине у Маркианополя, столицы провинции Вторая Мезия и одного из крупнейших городов Фракии. — По правде говоря, должен признать, очень хорошо, — сухо добавил он. — Поздравляю, ты отлично поработал.
— Благодарю вас, господин, — ответил Аспар, правая рука магистра армии. Перемены, произошедшие с Арнеглиском после поражения у Херсонеса Фракийского, не могли его не радовать. Судя по всему, этот высокий германец сделал из допущенных им в той битве ошибок кое-какие выводы; выслушав порцию беспощадной критики, на которую Аспар и Ареобинд, еще один из заместителей главнокомандующего, не поскупились, он позволил им самим заняться строительством новой армии из остатков того, что уцелело в той кровавой бойне.
Потерпев поражение, восточные римляне вынуждены были просить Аттилу о мире. Все три следующих года после того, как Анатолию, восточному ветерану-полководцу, удалось склонить вождя гуннов к подписанию мирного договора, Аспар и Ареобинд творили самые настоящие чудеса в наборе рекрутов и их обучении, практически с нуля создав армию, уже сейчас готовую оказать гуннам достойное сопротивление. Во всех же прочих отношениях — даже если не считать огромной дани, которую Восток выплачивал гуннам по условиям соглашения, — то были ужасные времена. Зима того года, когда был заключен Мир Анатолия, выдалась столь суровой, что перенесли ее не все; в Восточной империи значительно сократилось как поголовье скота, так и численность населения. За холодами последовали сильнейшие наводнения, смывавшие целые деревни; в столице начались волнения, чума и перебои с поставками продовольствия. Восточным и южным границам империи угрожали персы, исаврийцы, сарацины и эфиопы. Тем не менее, несмотря на природные катаклизмы, набеги гуннов и враждебно настроенных соседей, Восток устоял. У империи появилась новая, хорошо обученная и оснащенная армия; благодаря Ному, магистру оффиций, у берегов Данубия, на иллирийском направлении, возникли новые укрепления и дополнительные гарнизоны. Крестьяне и лавочники (не испытывающие такого давления со стороны сборщиков налогов, как их западные собратья), столкнувшись с чередой катастроф, проявили похвальную устойчивость и прочность. Возможно, с надеждой подумал Аспар, худшее уже позади, и этот год, год консульства Аэция (третье) и Симмаха, станет переломным в судьбах Востока. Но этим надеждам не суждено было сбыться.