Аттила (Ричард Блейд, странствие 22)
Шрифт:
Джеф остановился у судна, на котором как раз устанавливали мачту, и негромко произнес.
– Тут, хозяин. Надо спуститься в трюм.
Блейд, задрав голову, внимательно оглядел суетившихся на палубе смуглых бхиотов и рыжих финареотских мастеров, потом повернулся к Маку:
– Ждать меня тут! Я осмотрю помещения для лошадей.
Он уверенно направился к трапу, придерживая длинный меч, громыхавший о панцирь, и полез вверх, вслед за Джефайей. Его слуга, мгновенно вскарабкавшись на палубу, гаркнул:
– Ричаос Блейтул Брит Доблестный, спарпет Непобедимого! Работу
Когда спарпет взошел на теплые, нагретые солнцем доски настила, перед ним уже склонялся пожилой финареот в синей юбочке, туго подпоясанной кушаком. В руках у него была сумка с бумагами, свернутыми трубкой; видимо чертежи.
– Почтенный кормчий Санкрайя, - шепнул Джеф, привставая на цыпочки, чтобы дотянуться до хозяйского уха. Затем он прорычал: - Можешь взглянуть на Доблестного, кормщик! И проводи его в трюм! Доблестный желает осмотреть стойла.
Санкрайя еще раз с достоинством поклонился. Выглядел он лет на пятьдесят и был, как все финареоты, белокож, рыжеват, с зеленовато-серыми глазами, таившими бескрайние дали морских просторов. Еще Блейд разглядел в них хитринку и недюжинный ум - вероятно, эти качества, как упорство и нюх на благородных людей, тоже относились к национальным чертам прибрежного племени.
– Как прикажешь, господин, - Санкрайя плавно повел рукой в сторону огромного люка. Взгляд Блейда задержался на его обнаженной груди, где был вытатуирован корабль - с такими подробностями, что кормщик вряд ли испытывал необходимость заглядывать в чертежи на бумаге.
– Следуй за мной, - велел он финареоту и зашагал к люку. Внутри корабельного корпуса веяло прохладой; тут находилось человек двадцать плотников, трудившихся над вертикальными распорками и сплачивавших доски гребной палубы, на которые тут же устанавливали широкие скамьи. Все эти крепкие, кряжистые мужчины были финареотами, и по тому, как Джеф приветственно улыбнулся им, странник понял, что эти усердные работники принадлежат к экипажу "Шаловливой рыбки". Видно, рыжие мореходы умели не только плавать на своих кораблях, но и строить их - в любом месте, где находился подходящий материал.
– Сюда, господин, - Санкрайя вновь отвесил вежливый поклон. Блейд пропустил его вперед, прошел до кормы и миновал еще один трап, который вел в самые глубины трюма. Здесь не было никого - кроме застывшей в полумраке человеческой фигуры. Незнакомец сидел неподвижно, скрестив ноги на восточный манер, и как будто дремал. Блейд опустился рядом, заглянул ему в лицо темные глаза человека оказались широко раскрытыми.
– Что это с ним? Спит?
– Нет, медитирует. Силангутский обычай, - негромко пояснил Санкрайя. Он осторожно коснулся смуглого плеча: - Эй, отец! Пришел наш господин.
Черные глаза ожили.
– У меня нет господина, - внятно произнес человек и поднял голову.
Теперь Блейд мог получше рассмотреть его. Пожалуй, Джеф слегка переборщил с возрастом, подумал он. Силангутец был в самом деле стар, но до столетнего юбилея ему оставалось лет тридцать или двадцать пять. Выглядел он вполне бодрым и, видимо, тоже трудился на корабле -
– Где ты его нашел?
– Блейд поднял глаза на Сакрайю.
– Он нанялся плотником в мою артель. Много рассказывал, когда понял, что мы тоже не любим крабов и достойны доверия. Потом пришел Джефайа и сказал, что ты ищешь кого-нибудь из Силангута... Только учти, господин, кормчий усмехнулся, - Хирам Тан - нравный старик! И гордый!
– Я не гордый. Не подобает человеку гордиться перед лицом богов, силангутец покачал головой.
– Но пришельцев с запада я никогда не признаю своими господами!
– Ты их не боишься?
– негромко спросил Блейд.
– Нет. Я слишком стар для этого! Жизнь прошла, как дорога из ничто в никуда, как сон внутри сна... Чего мне бояться?
– Но твои близкие...
– Нет у меня близких! Жена давно в царстве Кораны, сыновей убили горские князья... а я все живу и живу, как обломок старой галеры, догнивающий на берегу...
Блейд почтительно коснулся руки силангута.
– Случается, отец мой Хирам, и старый корабль может выйти в море. Не хочешь ли ты поставить паруса и к закату солнца прибыть в мой дом? Вот этот парень, - странник кивнул на Джефа, - тебя проводит.
– Зачем ты хочешь меня видеть?
Не успел Блейд раскрыть рот, как Санкрайя мягко произнес:
– Я же говорил тебе, отец, что этому человеку можно доверять. Его интересуют дороги в пустыне... в Огненных Землях по-вашему.
– Чтобы вести по тем дорогам войско?
– глаза старика враждебно блеснули.
– Нет, отец.
– Блейд чувствовал, что этот старец сохранил и острый ум, и твердую волю. Такой ничего не скажет, если его не убедить.
– Мне надо знать те дороги не затем, чтобы вести по ним войско, а чтобы завести его в нужное место... в такое, откуда нелегко выбраться.
– Ты... ты хочешь?..
– в глазах силангута по-прежнему стояло недоверие.
– Ты, могущественный человек с запада, вождь, хочешь сгубить свою армию?
– Это не моя армия, - сказал Блейд, - и сам я - не с запада. С юга, отец, из Кассны. И я тоже не люблю крабов.
С минуту старик раздумывал, затем покачал головой.
– Слова, слова... Они скрывают хитрость, они таят коварство... За ними - пустота! Ни правды, ни истинной мудрости...
– Ты хочешь доказательств? Хорошо!
– странник поднял топор. Поговорим тогда о мудрости - о тайном знании и истинной мудрости, которая была упомянута. Чтобы ты сказал, отец, если б этот топор сейчас исчез? Растаял в воздухе?