Аукцион Грёз

Нестерова Наталия Петровна

– Сосунок…

– Полагаю, это “да”…

– Вы бросите женщину здесь? Вот так?..
– спросил Леронт.

– Я вернусь… позже, - я стиснул зубы, подумав о той работе, которая мне предстояла.

– Никакого воспитания… - Леронт ползком добрался до своего глайдера, и подтянулся. Секунда; щелкнуло оружие; два дула смотрели друг на друга. Мультиган Анджелы - на Леронта, его собственный дальнобойный бластер - на меня.

Я перевел дух.

– Я стреляю лучше, граф. И при данном вооружении - эффективнее.

Леронт

огляделся. Оценил клочки разнесенного в мусор богомола. Неохотно убрал бластер, демонстративно поставив на предохранитель.

Я, не отводя от него взгляда, забрался на водительское сидение. Мне надо было долететь, не вырубившись; я вогнал пару уколов из аптечки. Так продержусь. Сколько крови из меня вылилось? Летучая пакость… не зря все-таки многие люди им интуитивно не доверяли…

Я все-таки вырубился. Но только тогда, когда прилепил глайдер в ту же щель, откуда взял.

Я еще ощутил, теряя сознание, как тяжело повис на ремнях безопасности, которые так редко на себе застегивал… а ведь полезная, а общем-то, штука…

…боли не было. Но большого желания открывать глаза также не возникало. И все же в этом была настоятельная потребность.

Открыв глаза, я ощутил скованность, стянутость во всем теле. Хотя лежал я удобно; но ощущения были знакомы - швы. Хорошо обезболенные швы.

Взгляд не фокусировался. Но обоняние подсказало, что я нахожусь в палатке Джека. Опять в палатке Джека.

Наконец, я смог сконцентрироваться, и увидел, что от вены отходит тонкая трубочка с красной жидкостью. Я проследил за трубочкой, - она заканчивалась на руке Джека. Естественно, имелись все приспособления, нужные для прямого переливания крови; но, Великий Рок, это же каменный век… должна была быть очень большая необходимость…

Еще минута мне потребовалась, чтобы понять, что это его кровь вливают мне. Мне подходила любая кровь.

Анджела стерла пот с моего лба прохладной влажной салфеткой.

– Ожил?

– Пока не слишком.
– Я сам не узнал своего голоса.
– Каковы травмы?

– Завтра встанешь. Крови потерял много. Двигался после ранения?

– Двигался.
– И тут я вспомнил, где и как именно. Минута, две; я сглатывал подступавшие к горлу слезы, и наконец, зарыдал. Тяжело, с трудом; именно так плакал вчера Джек, явившись под утро в свою собственную палатку; именно поэтому я встал на вахту, чтобы их никто не тревожил…

– Крис…

Да. Анджи, пожалуй, и не знала, что я - умею…

– Крис… - Анджела положила широкую, плотную ладонь на мое плечо.
– Что случилось?

Я задавил рыдания. Не надо.

– Марита… Джек… Оллэна погибла.
– И чуть было не добавил - по моей вине…

– Оллэна?
– с ужасом спросил Джек.
– Что могло случиться?.. Она такая… такая сильная. Такая уверенная!

– Богомол убил…

– Богомолы никого не трогают! И никогда не трогали!

Анджи

помолчала. Потом сказала:

– Теперь понимаю, откуда такие раны. На холодное оружие непохоже. Да, Джек, это был богомол, - и принялась отсоединять моего новоявленного побратима от станции прямого переливания крови. Надо же, что у напарницы в загашнике водится… недаром она каждый год проходила медицинскую переподготовку.

Я сосредоточенно дышал, успокаивая трепыхающийся пульс. Слезы оказались непосильной физической нагрузкой… Вдох, выдох, вдох; выдох короткими ступеньками - раз, два, три. Вдох. Четыре выдоха-ступеньки.

Когда я сделал вдох и восемь коротких, выталкивающих воздух выдохов, то ощутил, что восстановлен. Коридоры… да.

Потом сел и начал ощупывать тело. Богомол чудом не повредил ни одного крупного сустава, ни одной кости. Все остальное - мелочи. Даже такие длинные и рваные ранения мягких тканей - мелочи…

– Анджи, как ты сняла пояс сьюта?

– Просунула руку в… дырку. Ощупала пояс изнутри, и он открылся.
– Анджи показала рукой куда-то в угол. Я повернул голову - там лежало нечто вроде окровавленного куска серого шелка. Если ткань сьюта поднять, то кровь с нее стечет или осыплется. Но теперь это совершенно неважно.

– Марита… надо слетать, собрать останки.

– Ты сейчас никуда не полетишь. Я тоже не полечу.

– Занесет… снегом ведь занесет… а где лот? Я клал его в бардачок глайдера…

– Спрятала, - решительно сказала Анджела.

– И слава богу, - я откинулся назад и расслабился. В теле пульсировали точки - те, в которых положено было бы копиться боли. Анджела приподняла мне голову и подала в руки стакан дымящегося отвара.

– Я принесла твой комбинезон. Сейчас немного восстановишься. Я еще раз проклею швы на твоей шкуре, и оденешься.

Я глотнул раз, два. Потом посмотрел на побратима. Джек, сгорбившись, сидел на своей шубе.

– Ну, а у тебя что стряслось?

Джек молчал.

– Крис… У Джека мама умерла. Сердце после операции не выдержало, - негромко сказала Анджела.
– Он воспользовался полетом на Град, позвонил. Ему послали уведомление, но оно бы еще долго шло. Это тебе не мгновенный перевод денег.

– Да прекратите вы, - раздраженно сказал я.
– Мама, мама… эта версия себя исчерпала. Контракт прекратили? Не страшно…

– Крис, - снова терпеливо повторила Анджела.
– Джек никогда не работал ни на одну контору. Он прилетел сюда заработать денег маме на операцию, потому что случайно выиграл старательский билет в лотерее.

– Я должен сделать вид, что верю в этот бред?- устало спросил я.

– Почему бы и нет?
– подал голос Джек. Голос был хриплым. Еще бы, столько времени слезу точить. Не знаю, как насчет меня, а Анджелу Джек убедил. И она была готова его защищать. Раскол в группе - нехорошо.