Аул Бастунджи

Лермонтов Михаил Юрьевич

XXXVII

Так, иногда, одна в степи чужойЗалетная певица, птичка юга,Поет на ветке дикой и сухой,Когда вокруг шумит, бушует вьюга.И путник внемлет с тайною тоской,И думает: то верно голос друга!Его душа, живущая в раю,Сошла печаль приветствовать мою!..

XXXVIII

Селим седлает верного коня,Гребенкой медной гриву разбирая;Кубанскою оправою звеня,Уздечка блещет; крепко обвиваяСедло с конем, сцепились два ремня.Стремёна ровны; плетка шелков`aяНа арчаге мотается. Храпит,Косится

конь... пора, садись, джигит.

XXXIX

Горяч и статен конь твой вороной!Как красный угль, его сверкает око!Нога стройна, косматый хвост трубой;И лоснится хребет его высокой,Как черный камень, сглаженный волной!Как саранча, легко в степи широкойПорхает он под легким седоком,И голос твой давно ему знаком!..

XL

И молча на коня вскочил Селим;Нагайкою махнул, привстал немногоНа стременах... затрепетал под нимИ захрапел товарищ быстроногой!Скачок, другой... ноздрями пар как дым...И полетел знакомою дорогой,Как пыльный лист, оторванный грозой,Летит крутясь по степи голубой!..

XLI

Размашисто скакал он; и кремни,Как брызги рассыпаяся, трещалиПод звонкими копытами. ОниСырую землю мерно поражали;И долго вслед ущелия одниДруг другу этот звук передавали,Пока вдали, мгновенный, как Симун,Не скрылся всадник и его скакун...

XLII

Как дух изгнанья, быстро он исчезЗа пеленой волнистого тумана!..У табуна сторожевой черкес,Дивяся, долго вслед ему с курганаСмотрел и думал: «Много есть чудес!..Велик аллах!.. ужасна власть шайтана!Кто скажет мне, что этого коняХозяин мрачный – сын земли, как я?»

Глава вторая

I

Меж виноградных лоз нагорный ключОт мирного аула недалекоБежал по камням, светел и гремуч.Небес восточных голубое окоГляделось в нем; и плавал жаркий лучВ его волне студеной и глубокой;И мелкий дождь серебряных цветовВ него с прибрежных сыпался дерев.

II

Вот мирный час, когда на водопойБежит к потоку серн пугливых стая,Шумя по листьям и траве густой.Вот час, когда черкешенка младаяИдет купаться тайною тропой.Нагую ножку в воду погружая,Она дрожит, смеется... и вокругКидает взгляд, где дышит страсть и юг!

III

Не бойся, Зара! – всюду тишина;Присядь на камень, сбрось покров узорный!Вода в ручье прозрачна, холодна;Смирит волненье груди непокорнойИ освежит твой смуглый стан она.Но, чу!.. постой!.. чей это шаг проворныйНе в добрый час раздался меж кустов?..Святой пророк! – скорей, где твой покров?..

IV

Но сильно чья-то жаркая рукаХватает руку Зары. Страстен, молодОгонь руки сей!.. Сакля далека...Что делать? – В грудь ее смертельный холодПроник, как пуля меткого стрелка,И сердце громко билось в ней, как молот!«Селим, ты здесь? злой дух тебя принес!Зачем пришел ты?» – «Я?.. какой вопрос!»

V

«Селим!.. о!.. я погибла!..» – «Может быть;Так что ж!» – «Ужель! ни капли сожаленья!Чего ты хочешь?» – «Я хочу любить!Хочу! –

ты видишь: краткие мученьяМеня уж изменили... скучно жить,Как зверю, одному... часам терпеньяНастал последний срок! – я снова здесь.Я твой: навек, душой и телом: весь!

VI

«Я знал, что ваш пророк – не мой пророк,Что люди мне – чужие, а не братья;И странствовал в пустыне одинокИ сумрачен, как див, дитя проклятья!Без страху я давно б в могилу слег;Но холодны сырой земли объятья...Ах! я мечтал хоть миг один заснуть,Мою главу склонив к тебе на грудь!..

VII

«Беги со мной!.. оставь свой бедный дом.Я молод, свеж; твой муж – старик суровый!Решись, спеши: мне тайный путь знаком;Мое ружье верней стрелы громовой;Кинжал мой блещет гибельным лучом;Моя рука быстрей, чем взгляд и слово;И у меня жилище есть в горах,Где отыскать нас может лишь аллах!

VIII

«Мой дом изрыт в расселинах скалы:В нем до меня два барса дружно жили.Узнав пришельца, голодны и злы,Они, воспрянув, бросились, завыли...Я их убил – и в тот же день орлыКровавые их кости растащили;И кожи их у входа, по бокам,Висят, как тени, в страх другим зверям.

IX

«Там ложе есть из моха и цветов,Там есть родник, меж камней иссеченный;Его питает влага облаков,И брызжет он журча струею пленной.Беги со мной!.. никто твоих следовНе различит в степи, мой друг бесценный!И только месяц с солнцем золотымУзнают, как и кто тобой любим!..»

X

Обнявши стан ее полунагой,Едва дыша, склонившись к ней устами,Он ждал ответа с страхом и тоской:Она молчала – шаткими ветвямиШумел над ними ветер полевой,И тени листьев темными рядамиБродили по челу ее: она,Как мраморный кумир, была бледна.

XI

«Решись же, Зара: ждать я не могу!..Ты побледнела?.. что такое?.. слезы?Но разве здесь ты предана врагу?Иль речь любви похожа на угрозы?Иль ты меня не любишь? нет! я лгу...Твои уста нежней иранской розы:Они не могут это произнесть!..Пусть нет в тебе любви... но... жалость есть!

XII

«О, как я был бы счастлив, как богат,Под звездами аллы, один с тобою!..Скажи: тебя не любит Акбулат?Он зол, ревнив, он пасмурен душою,И речь его хладнее, чем булат?..Он для тебя постыл... беги со мною...Но ты качаешь молча головой...Не он тобой любим!!.. но кто ж другой?

XIII

«Скорей: откуда? где он? назови —Я вытвержу зловещее названье...Я обниму как брата – и в кровиЗапечатлею братское лобзанье.Кто ж он, счастливый царь твоей любви?Пускай придет дразнить мое страданье,При мне тебя и нежить и ласкать...Я рад смотреть, клянусь... и рад молчать!..»

XIV

И он склонил мятежную главу,И он закрыл лицо свое руками,И видно было ей, как на травуУпали две слезы двумя звездами.Без смысла и без звука, на яву,Как бы во сне, он шевелил устамиИ наконец припал к земле сырой,Как та земля, и хладный и немой.