Аутсайдер

Астахов Евгений Евгеньевич

Хмыкаю про себя. Вот уж не думал, что на этой индустриальной бездушной помойке космических масштабов найдётся столь живописный уголок. Того и гляди, из-за угла с песней выпорхнет принцесса в пышном платье и с говорящим енотом на поводке.

Тряхнув головой, сверяюсь с картой и направляюсь в сторону нужного дома. Судя по всему, мастер Арикант очень ценит своё уединение. Его лавка расположена на отшибе, в конце тупиковой улочки. Ни вывески тебе, ни каких-либо опознавательных знаков. Лишь толстенная, без затей, металлическая дверь, больше похожая на вход в бомбоубежище.

Хмурюсь,

разглядывая россыпь оптических сенсоров над притолокой. А вот это уже интереснее. Чего-чего, а параноидальной страсти к безопасности оружейнику точно не занимать.

— Попробуем по-хорошему, — бормочу я себе под нос и решительно дёргаю дверь на себя.

Та, конечно, и не думает поддаваться. Ещё бы, такая сейфовая махина небось сканирует всё, вплоть до группы крови и девичьей фамилии бабушки. Да и на импровизированный стук створка реагирует с энтузиазмом бревна.

Раздражённо сплёвываю под ноги. Нет, ну а что я, собственно говоря, ожидал? Что меня тут с распростёртыми объятиями будет ждать сам прославленный крафтер? Ага, два раза.

— Арикант, — обращаюсь к сенсорам, — мне не назначено, но однажды я тебя уже выручил и теперь хотел бы побеседовать наедине.

Тишина. Только эхо отражается от стен. Ладно, а если так…

— Меня к тебе послал наш общий знакомый. Тот, что давно не показывался в высшем свете и когда-то вдолбил в тебя азы ремесла.

Снова ноль реакции.

Окей, давай по-плохому.

— Арикант, мать твою, затворник грёбаный, выйди на связь! — рявкаю я, с силой пнув створку под жалобный стон металла. — Или я разнесу к херам тебе все сенсоры, вынесу дверь и всё равно войду! — рычу, едва сдерживаясь, чтобы не пальнуть в упор по датчикам.

Наконец из динамика раздаётся хрипловатый усталый голос:

— Уймись, буйный. Будешь ломиться, сюда слетятся Новы сразу из трёх кланов, которые мне крепко должны. Кто ты и чего хочешь?

— Уже представился. А хочу поговорить. Желательно не через дверь.

Молчание затягивается.

Он что там, в спячку впал?!

— Знаешь что, зови своих Нов, потому что я вхожу! — хрустнув шеей достаю револьверы и направляю перед собой.

— Это ещё что за… Не может быть! Постой-ка… — в голосе собеседника отчётливо слышится изумление. — Дай-ка я взгляну ещё разок на твои пушки…

Послушно поворачиваю оружие, давая сенсорам рассмотреть их со всех сторон.

— Дреяна всемогущая!.. Это же револьверы Горгоны! Я сам их для неё делал! — голос мастера подскакивает от волнения. — Быстро, рассказывай, как они к тебе попали? Попробуешь соврать, и я узнаю! И тогда, щегол, мы посмотрим, насколько ты быстро бегаешь!

Раздражённо закатываю глаза и медленно отвечаю:

— Я был её учеником, последним. Хочешь узнать больше, продолжим разговор внутри.

— Вот оно как… — тяжело вздыхает мастер. — Что ж, заходи. Только без фокусов, парень. Знай, на моей территории шутки плохи.

С этими словами с тихим щелчком дверь распахивается, являя моему взору тускло

освещённый коридор.

Перешагнув порог, сразу же обращаю внимание на обстановку. Пахнет металлом, горячим железом, озоном и чем-то вроде машинного масла. На стенах закреплены многочисленные светильники, испускающие мягкий желтоватый свет.

В конце коридора оказывается зал. Тут и там стоят стеллажи, заполненные всевозможными инструментами, деталями и механизмами, назначение которых я даже представить боюсь. В уголках комнаты в потолке виднеются круглые нашлёпки, которые наверняка прячут в себе выдвижные турели. Немудрено в общем-то.

Сильнее всего поражает сам мастер. Высоченный ксенос[1], раза в три шире меня в плечах. Всё его тело покрыто коричневой каменистой чешуёй, будто вырезанной из цельной скалы. На лице четыре маленьких янтарных глаза. Подбородок массивный, угловатый. Две пары рук: одна массивная, перевитая буграми мышц — явно для тяжёлой работы. А вторая тонкая, изящная — для ювелирных манипуляций. Ну и ноги-тумбы, как ещё не провалился этот дом к хренам. Довершают портрет защитные очки на лбу и курительная трубка во рту.

Арикант одет в фартук из плотной ткани, кое-где прожжённый и закопчённый. На поясе болтается связка разномастных инструментов, назначения которых я даже знать не хочу. Не то напильники для когтей, не то секс-игрушки, хрен разберёшь.

— Ну здравствуй, Егерь, — басит мастер, пристально буравя меня взглядом. — Присаживайся, гостем будешь.

Плюхаюсь на предложенный стул, не сводя глаз с крафтера. Чую, беседа предстоит непростая.

— Итак, — многозначительно тянет Арикант, — ты утверждаешь, что был последним учеником Горгоны?

Киваю, не разжимая зубов. Воспоминания о ней до сих пор причиняют боль, хоть и прошло уже немало времени с её гибели.

— Я так понимаю, ты был с ней хорошо знаком?

— Да. Я был одним из немногих, кого она могла назвать своим другом, — посмурнев отвечает оружейник. — Если ты был её учеником, значит, ты знаешь о её прошлом. О том, как пал Гилеад, её родной мир?

— Немного, — нехотя признаюсь я. — В основном то, что она рассказывала урывками, когда бывала в настроении поделиться.

Арикант кивает, будто ничего другого и не ожидал.

— Как она погибла? — в лоб спрашивает он. — Расскажи мне.

Я рассказываю. И про наше знакомство, и про её ультиматум, и про совместные странствия… И про финальную дуэль, где я всадил пулю в сердце своему наставнику, ментору и почти другу. Говорю, стараясь забыть душевную боль, но она всё равно расцветает в моём сердце, как незаживающая рана.

Закончив, долго молчу и, наконец, поднимаю усталый взгляд на мастера. Тот сидит, низко опустив голову и сцепив пальцы в замок. Он молчит так долго, что я уже начинаю беспокоиться, не помер ли старикан прямо тут.