Авантюрист
Шрифт:
— Господа офицеры, назову вам свое настоящее имя. — Не упустил возможности дать противнику понять, что раскусил их уловку с кличками. — Барон Богдан Романов. Офицер Армии Освобождения, командир отдельного отряда стрелков, батальон князя Белоярова.
Мои собеседники удивленно переглянулись. Еще бы! Изменники знали всех своих сослуживцев в лицо, и те, кто не перешел на их сторону, уже сутки кормили ворон.
Хотел было полезть в бутылку, потребовав уточнения, офицерами какой армии являются мои противники, но чуйка подсказала мне, что подобная глупость может плохо кончится. Озвучь я нелепое требование о срочной капитуляции, и смеяться они закончат уже над моим трупом. Как мне еще потянуть
— И что с тобой прикажешь делать, уважаемый барон? — Вопрос «капитана» не предвещал ничего хорошего.
Один из сквернавцев в шутовских шляпах, видимо, понимающий имперский язык лучше других, при именовании моего титула занятно хрюкнул. Эта паскуда еще глумиться будет! — внутри не просто все закипело — заклокотало.
Сквозь раздражение осознал, кого мне напомнили эти двое. Работа парами, манера представляться вымышленными именами, превосходная экипировка вкупе с серьезной биографией, отраженной на лицах. Люди для грязной работы. Судя по уровню наглости, состоят либо состояли на службе у самого крупного и поэтому бесцеремонного государства на планете. Внешняя разведка Империи, если я ничего не путаю при работе с багажом знаний моего подселенца. Кстати, где он скрывается, когда мне так нужна его помощь?
Испугаться скорой и нелепой смерти я не успел. Ибо умирать начали они.
Когда уже совсем отчаялся, что Слеза когда-нибудь при моей жизни сработает и прихлопнет всех супостатов аки навозных мух, то ощутил полоской кожи под браслетом покалывание. Мегагамион вошел в контакт с моими энергетическими потоками, забирая часть силы для активации. Долгих десять секунд ничего не происходило, только неприятные ощущения в правой руке нарастали. Прозвучал эпитафией риторический вопрос офицера-изменника, «зеленый» поигрывал пистолетом. Потерявшие терпение сквернавцы продолжали шуметь, смердеть и толкаться как ни в чем не бывало.
С ближними врагами внезапно приключились жестокие и забавные метаморфозы: слова застряли в их глотках, вместо галдежа вырвались на свободу облачка концентрированной тьмы. И без того гнусные рожи перекосило, а тела выгнуло против воли. Глаза моих недавних собеседников мгновенно остекленели, на заносчивых лицах вздулись черные сетки сосудов, заметные под внезапно побледневшей и истончившейся кожей. Оснащенные и подготовленные против всевозможных угроз, они ничего не смогли сделать против силы священного Дерева.
Блюющие черными невесомыми «пикселями» сквернавцы во множестве валились мусорными мешками, образуя вокруг меня настоящую свалку подрагивающих тел. Большинство опадало к моим ногам без признаков жизни, но некоторые умудрялись более чем правдоподобно агонизировать — энергично сучили конечностями, барахтались и хрипели. Задними рядами врагов овладела паника — они еще не успели осознать, что происходит нечто из ряда вон, но та волна, что выбила поганые души из ближайших ко мне рядов и повалила наземь среднюю часть толпы, спровоцировала массовую истерику, дойдя до окраины. Забавно было наблюдать, как искажались лица тех, кто видел гибель подельников. В следующую секунду успевшие лишь испугаться сами валились на землю в судорогах, роняя оружие. И это продолжалось и продолжалось. Никаких внешних спецэффектов — разноцветных волн или «лучей смерти», — не считая последних выдохов крупнозернистого черного пара из вражьих глоток.
Завороженный зрелищем магического геноцида, я медленно поворачивал голову, радостно удивляясь происходящему. В реальность мое сознание вернула острая боль. Повязка, маскирующая браслет, вспыхнула прозрачным, но весьма жарким пламенем. Тряпица сгорела в считаные мгновения, сквозь облачко невесомого пепла ударил нестерпимо яркий свет. Отвернувшись и закрыв глаза левым локтем, я задрал руку
Вдоль моего позвоночника от земли к браслету словно пробегали молнии — на какое-то время внутри меня не осталось ничего, кроме крика боли и радости, рвущегося наружу сквозь бесконечный лабиринт моего существа.
Внезапно в глазах свет померк. Лишь ударившись коленями о металл доспехов, я понял, что ноги мои подкосились, и, переживая сильнейшее опустошение, обессиленно упал на трупы поверженных врагов.
Краткий миг тишины взорвался нечеловеческими воплями. Я и не надеялся, что сила Асеня удавит всех подлецов и негодяев. Однако результат превзошел ожидания. Треть супостатов, а также большинство их домашних питомцев гарантированно отдали концы, еще треть билась в конвульсиях с неясным исходом, остальные же с воем, закрыв ладонями глаза и прихрамывая, разбредались прочь.
Раздались первые выстрелы. Пока непонятно, кто стрелял, — Белов или кто-то из вражеских командиров уцелел и пытался остановить бегство, сплотить бандитов.
Как можно быстрее поднялся на ноги посреди поля смерти, сжимая готовый к бою револьвер. В левой руке болталась цепь с амулетом — я умудрился на ощупь «затрофеить» у «красного» защитный камешек. Ему уже все равно, а мне точно еще пригодится.
Никаких сигналов к атаке своему отряду заранее не назначил, поэтому, утвердившись на ногах, отыскал взглядом придорожные заросли, скрывающие русинов, и помахал револьвером в направлении мечущихся врагов. Сам же рысаком метнулся к развалинам, чтобы не мешать стрелкам исполнять их прямые обязанности — поражать огнем растерянных и оглушенных врагов.
Не помня себя, несколько раз перепрыгнул неподвижные трупы, растолкал группу ошалевших и, похоже, ослепших врагов и оказался у крепостной стены.
Рядом с пушкой приходили в себя трое одинаково обмундированных в кожаные доспехи солдат. Невзирая на русые волосы и простые располагающие лица, расстрелял расчет в упор. С оружием — значит, враг, а уж внешность дело десятое.
Припал спиной к стене. Провел взглядом по кругу. Перезарядил. Револьвер отправился в кобуру — на замену ему схватил новенькую короткую винтовку с примкнутым штыком, выпавшую из рук убитого артиллериста. Как и в предыдущих случаях, пальцы взаимодействовали с механизмом сами. Мягко отошел назад пахнущий ружейным маслом затвор, и глазам предстало донце пули, плотно сидящей в стволе. Одно движение, неразличимое на фоне боевого шума клацанье металла, и оружие готово к бою.
Через баррикаду камней неуклюже перевалился сквернавец с обнаженным палашом в дрожащей руке. Едва мои глаза встретились с мутными бельмами, как гулкий выстрел трофейной винтовки, казалось, одним лишь грохотом проломил его череп, отправив в Бездну вслед за пушкарями.
Как только я юркнул в укрытие, многоголосый вой поверженных силой Асеня сквернавцев распался на отдельные вопли. В ту же секунду поле боя накрыл дружный залп десятка ружей. Эти жалкие брызги свинца принимающая сторона скорее всего не заметила. В картину боя вписался скорострельный «мастерворк» Белова. Через несколько томительных секунд в хаотично мечущуюся толпу врезался еще один залп, выбив из нее новую порцию воя подранков, панических воплей и топота убегающих. Вновь секунды, наполненные воплями, и еще залп! Гром русинского «Ура!» на время заглушил все прочие звуки.