Авантюрист

Терехов Роман Евгеньевич

— Я правильно понял, что вы возвращаетесь из ущелья Рока?

— Так, пан официр. — Ответ прозвучал на русинском.

— С какой целью?

— Пан официр, барон Тотенкопф, пьесья крэв, не есть шестный шеловек. Он выставил нас под фузеи граничар. Много крови и мало грошей. Мы ушли.

— Только вы или другие наемники тоже?

— Знаю только за своих людей. Кто бежит из боя, тех барон лишает души. Цэрн-Га взял последние золотые… — Слово «последние» Городецкий выговорил нарочито тщательно. — Взялся нас провести тайно.

А теперь и произношение наладилось странным образом!

Значит, горбун — проводник. Надо ковать железо, пока пан теплый. Я извлек планшет и включил его.

— Как? Откуда у вас та весч? — выпучил глаза Городецкий на зависть Станиславскому.

— Самуил, давайте договоримся на будущее: вы не задаете глупых вопросов, а я не говорю вам грубых ответов. Планшет вам знаком?

Кондотьер замялся.

— Так да или нет? — при помощи Ральфа я сопроводил свои слова несильным психологическим нажимом.

— Та. То так. Мой наниматель имель такой.

— Тотенкопф? — закинул удочку на удачу.

— Ни! Ни! Другий. Импэрэц клятый. — От волнения Городецкий замахал руками и перешел на смесь родного и колониального: — Намэ ин кондотта есть ин баггэдж, оно совсем… кривда ест.

— Имя нанимателя не настоящее?

Самуил подтвердил мой перевод кивком головы. Получается, парочка агентов не только торговала имперским оружием, но и вербовала боевиков для врагов своей страны? А ведь тайный союзник сказал, что караван с новой партией сопровождала сотня дукарских стрелков. Ладно, оставим клубки интриги для посиделок на завалинке. Сейчас необходимо разобраться с маршрутом и врагами. Главарь наемников мешал мне сосредоточиться на работе с картой.

— Посфольте спросить, господьин, о судьбе гарнизона Камень-Руки…

От меня не укрылся жадный блеск глаз, которыми он «щупал» навьюченное на куланов добро.

— Да, Самуил. Весь гарнизон Каменной Длани уничтожен нами поголовно, причем малой кровью. Если вы двигались к этому сборному пункту, то вы мне не соврали. Ваши наниматели мертвы, и теперь вы «не служите ни одной стороне конфликта».

Получив свои же слова обратно, шляхтич никак не отреагировал. Значит, про «божью росу в глаза» я верно угадал.

— Какой ваш план есть? — Похоже, инициатива в разговоре постепенно переходила к Городецкому. Каррамба, кто кого допрашивает?! Глазами попросил поддержки у Белова.

— Самуил, а судьба ваших людей вам безразлична? — ловко «закатил шар в лузу» Евгений.

— Так про то и спрос… — притворился овечкой кондотьер.

Мимо нас продолжали двигаться связанные вереницей вьючные куланы — отряд растянулся по узкой гати почти на полкилометра. Я предложил Городецкому представить двоих его спутников, которым сохранили личное оружие.

— Болеслав Мрец, подхорунжий, гренадьир, — представился высокий усатый мужчина.

Не офицер, но и не рядовой передо мной, а конкретнее — хрен его разберет. Но гренадер — это хорошо, надо пошукать у них в обозе гранаты. Особенно к ручной мортире. Или допросить его по системе, с которой у нас пока никто не разобрался.

— Оркан Лещинский, обер-канонир, — доложил второй шляхтич: плотный, краснолицый дядька с мощными ручищами. Ух ты, артиллерист! Понятно, почему его так заинтересовала картечница. Оба представились

сами на вполне сносном русинском, без спеси в голосе, внимательно, но не подобострастно наблюдая за мной.

— Итак, господа, не вижу смысла скрывать, что мы двигаемся в ущелье Рока, — произнес я и движением руки предложил пленным шляхтичам следовать за собой. Жест получился двусмысленным, но паны покорились столь крутому повороту в своей судьбе.

И тут в мозгах Городецкого словно прорвало плотину. Не успели одолеть сухой путь по острову, как он вылил на нас с Беловым поток информации о ситуации в ущелье. Все оказалось даже хуже, чем я мог предположить в припадке пессимизма. Перед скалистым дефиле раскинулся лагерь сквернавцев, в котором собрались дружины трех баронов, несколько наемных отрядов, кланы воинственных горцев и рота грымских стрелков с батареей легкой артиллерии. Общее количество противника Городецкий оценил в полторы тысячи человек. Вся эта орда уже двое суток безуспешно штурмовала проход, который обороняли волонтеры графа Драгомирова и граничары, численность которых была кондотьеру неведома. Граничары — местный аналог линейных казаков, несущих пограничную службу на рубежах Колоний. Именно эти непревзойденные стрелки перебили во вчерашней атаке две трети «солдат удачи», от которых отвернулась изменчивая Фортуна. Спасая остатки людей и имущества, Городецкий дезертировал… Вот почему среди трофеев ружей больше, чем стрелков.

Подтвердилась моя догадка о сильном заслоне в районе Столпов, назначенном перехватывать русинов из разбитого батальона. Я удивился скорости передачи информации — о победе на тракте Висельников лидер осаждающих, некий барон Тотенкопф, объявил еще два дня назад! Зато о разгроме у Длани Городецкий ничего не знал. А двигался он именно туда, чтобы возродить свой отряд из пепла, хотя старательно обходил эту тему. Парой наводящих вопросов вытянул из командира дукарских наемников, что главенство барона Тотенкопфа в осадном лагере номинально, подлинного единства среди разношерстных отрядов не существует, а недавний провальный штурм еще сильнее вбил клинья между подельниками по предстоящему грабежу Колоний.

— А если фас победьят, хосподьин Романов? Как тогда? — выразил свои опасения нетерпеливый шляхтич.

— Это вряд ли. Убить, предположим, могут. Если постараются. А победить — нет. Нельзя победить тех, за кем правда. — Я произнес последние слова заметно громче, рассчитывая поднять боевой дух своих солдат. Не хватало еще, чтобы по колонне поползли слухи о несметной орде врага, перекрывшей единственный путь к спасению.

— Вы играйт в слофа!

— Ничуть, Самуил, просто я верю в себя и своих людей.

Городецкий остановился, чем вынудил меня обернуться.

— Тогда… наймите моих…

Мысль интересная, и пришла мне несколько раньше, вот только платить неохота.

Браслет рванул руку, и во мне пружиной развернулась иная личность, причинив сильный дискомфорт. Не враждебная, но моей личности пришлось потесниться.

— Спешишь увидеть свою Ружену, рыцарь? — я не узнал свой голос, но паники не ощутил. В тот момент для меня вообще ничего не существовало, кроме безумных глаз Городецкого.