Авантюрист
Шрифт:
— Буян, отряд к бою! — скомандовал я и быстрым шагом прошел вдоль колонны, чтобы выяснить, что там стряслось у впереди идущих.
Повстречались мои воины с дюжиной дукарских наемных стрелков при скромном обозе. К моменту моего появления Белов, по своему обыкновению, учудил нечто из ряда вон благородное — принял почетную сдачу с сохранением холодного оружия, отчего сиял, как самовар у доброй хозяйки.
Эмоциональный доклад его прояснил ситуацию. Здесь гать делала крюк, и Молчун, несмотря на болотные испарения, вовремя заметил шедший навстречу отряд вооруженных людей с вьючными животными. Евгений при помощи подзорной трубы определил среди них дукарских наймитов и приказал занять оборону на крошечном
Я пробежался взглядом по лицам и рукам пленных. Десять мужчин разного возраста с одинаково колючими взглядами. Поджарые крепкие тела, потрепанная, но доброго кроя воинская справа из кожи и толстого сукна, стриженные под горшок пшеничные волосы да у каждого второго густые усы. Их мертвых коллег мне довелось уже видеть у тракта, одного даже удачно «обмародерил». Трое, судя по оставленным саблям и наличию защитных амулетов, принадлежали к благородному сословию, они теснились на кочках перед обозом из четырех навьюченных куланов. Прочие же рядком стояли по колено в ряске перед гатью. Такая вот социальная несправедливость. Одному из захваченных врагов оказывали скорую помощь, бинтуя окровавленный бицепс правой руки поверх одежды.
И уж совсем на коленях в ожидании своей участи тряслись двое тщедушных погонщиков из числа аборигенов Скверны, справедливо полагая, что их жизни гроша свинцового не стоят. Еще один чужак толокся среди разведчиков, растирая запястья с отметинами веревок. Вполне аккуратная бородка и добротный дорожный камзол свидетельствовали о том, что дукарским гостеприимством мужчина пользовался сравнительно недолго. Навскидку ему можно дать около сорока лет, из возрастных признаков — только приличные залысины на чуть тронутой сединой голове. Он был немного ниже ростом большинства собравшихся на острове, телосложение средней плотности. Попроси меня через пару минут описать его внешность, больше ничего бы не добавил.
— Позвольте вас искренне поблагодарить, господин…
Мужчина говорил по-русински чисто, но что-то мне подсказывало, что родным для него является совсем другой язык.
— Лейтенант Романов, — представился я.
Жать мне руку бывший пленник отчего-то не порывался, и пришлось завершить начатое было движение почесыванием шеи. Комары-с!
— Благодарю вас, господин лейтенант Романов, за мое спасение из плена этих негодяев. К вашим услугам — Зигфрид Кауфман, старший управляющий колониальной конторы компании купцов-авантюристов.
Я внимательно посмотрел на стоявшего передо мной купца. Несомненно, дукарские наемники таскали с собой его ради выкупа. Что за купцы-авантюристы такие и под каким флагом, а главное, каким товаром зарабатывают себе на хлебушек с икоркой? После уточню при случае.
— Рад был служить достойному человеку. Прошу вас занять место в колонне. Позже я бы хотел получить
Сказано было достаточно громко, чтобы пленные поняли: они не представляют для нас ценности в качестве источника информации. Зигфрид удалился с островка после изящного полупоклона.
На клочке голой земли поверх подстеленных плащей возвышалась гора трофеев. Похоже, каждый наемник нес по ружью и паре пистолетов, а также сабли, топорики, кинжалы и разную амуницию. Штыков я почему-то не увидел. Интересно, а засапожники да разные хитрые приблуды для скрытого ношения ребята у них собрали?
Груда трофеев еще раз подтверждала догадку, что наемники мне попались тертые. К вопросу оснащения подошли с умом и тугим кошельком, чего у новичков и неудачников обычно не наблюдается. Основу огневой мощи отряда составляли плежские реплики казнозарядных штуцеров Марксмана. Насколько я мог судить, линейка марксмановских ружей здесь и сейчас выступала аналогом автомата Калашникова по простоте, надежности и высоким боевым характеристикам. Порадовала глаз пара превосходных револьверных скорострелок с полными «бандольеро». Среди прочих образцов нашелся брат-близнец Акинфова ружья. Больше прочих меня заинтересовали ручная мортира и две двудульные вертикалки внушительного калибра. Ручной гранатомет — отличный трофей. Да и дробовики, если вспомнить «зоопарк» на службе наших врагов, вполне к месту. В ближнем бою часто именно картечь решает, кому по земле ходить, а кому в ней лежать. Надо учесть!
На второй взгляд, в куче трофеев выходило больше чем по одному ружью на брата, даже если погонщиков зачислить в отряд. Побросали как попало — где ствол, а где приклад закрыт амуницией, и не сосчитать сразу. И что мне теперь с ними делать? Не с железяками, а с людьми, конечно.
— Буяну, колонне — отбой. Пятиминутный отдых, — бросил Акинфу, забыв, что единственный на весь табор хронометр у меня в браслете.
Повернул голову, уловив боковым зрением искры ненависти в зеленых глазах раненого. Четко осознал: этот человек опасен, нельзя оставлять его в живых! Но что-то мешало убить его прямо сейчас.
— Кто стрелял?
— Тот негодяй, — Евгений указал движением головы в сторону горбуна, чью правую руку перетягивал тряпицей рыжий наемник. — Я подозреваю, он подбивал прочих к сопротивлению…
Видно, кто-то подстраховал заигравшегося в благородство командира. Привык, значит, парень к пулям над головой. Голос не дрожит, в глазах озорные бесенята скачут, сам весь «на шарнирах» от бескровной победы. Плохо, очень плохо.
— Молчун, — я слегка понизил голос. — Этого, как закончат бинтовать, обыскать, крепко связать руки и мешок на голову. Найдешь магические вещицы — мне.
— Будет сделано, господин лейтенант.
Н-да, барон-знаменосец, ваши рыцарские замашки, не приведи господь, однажды усадят меня сочинять мадам Беловой похоронку. Надо было подпустить этих псов войны на верный выстрел, распределить цели и дать залп. Затем проконтролировать штыками, трупы обобрать и отправить в трясину, хабар и куланов — в обоз, и марш-марш вперед. Честное слово, я бы так и поступил со спокойной душой — невиновные здесь не ходят. Нет, не так. Я бы непременно пленного взял. Допросил бы и вонючую жижу хлебать спровадил.
К концу потока сознания чувствительно уколола совесть. Словно эти люди были невиновны, словно они лишь по чьей-то злой воле оказались по другую сторону баррикад.
— Кто господину подофицеру жизнь спас? — Я нарочно поставил вопрос таким образом, чтобы убить несколько зайцев сразу: сделать Евгению внушение, отметить отличившегося и завиноватить наемников. Если эти отморозки способны понять разницу между попыткой убийства первого встречного и подофицера Армии Освобождения.
— Рекрут Аристарх, — доложил Петр-Молчун.