Авантюристка. Возлюбленная из будущего
Шрифт:
Констатировав сей печальный факт, я стала выбираться прочь, получить перелом ребра или синяки и отдавленные ноги вовсе не хотелось. Размышляя о достоинствах электронной переписки и проклиная любопытные толпы всех времен и народов, я буквально продиралась сквозь сплошное людское море. Никогда не думала, что в Аквитании столько люда! Или они со всей Франции съехались в Бордо, побросав собственные дела? Бездельники! Тунеядцы! А еще говорят, что плохо живут! Так работать надо, а не на королей глазеть!
Уже почти
Исчезли звуки, даже сама толпа вокруг, хотя меня продолжали немилосердно толкать. Замерла потому, что локоть стискивал… Арман собственной персоной!
Кажется, я даже начала заикаться:
– В-вы?!.. Что в-вы з-здесь д-делаете?!
А он уже крайне невежливо тащил меня в сторону, шипя:
– Нет, это что вы здесь делаете?!
Буквально затолкав меня в стоявшую в стороне карету и закрыв, кроме дверцы, занавески окна, Арман стукнул по передней стенке, давая кучеру знак, что можно ехать, и повернулся, сердито блестя глазами.
– Ну, и как вы сюда попали?
Я уже чуть очухалась, постаралась как можно независимей пожать плечами:
– Приехала посмотреть на короля…
– Одна?
– Да.
А вот фиг ты меня смутишь! Имею право.
Хотя, конечно, никакого права я не имела, но это его не касалось. И вообще, какого черта он здесь, когда ему положено караулить дверь с той стороны?! Она же может захлопнуться?!
Кажется, это я выпалила вслух. Арман вдруг крайне обидно расхохотался:
– Значит, вы все же намереваетесь вернуться в свою жизнь?
– Конечно.
Его глаза насмешливо блестели, я уже поняла, что не все так просто, а потому заняла оборону. Как известно, лучшая оборона – это нападение, в которое я и перешла, не теряя времени:
– У меня еще есть время, я пока решила помочь Мари. У нее роман с королем, а наш дядюшка, старый дурак, задался целью испортить жизнь и ей, и мне.
– Старый дурак, значит?
– Ну, пусть не дурак, но зануда. У самого любовь с Анной Австрийской, а племянницам жить не дает.
Уверенности в моем голосе уже поубавилось, кардинала я ни дураком, ни старым не считала, а резкие обидные слова произносила лишь для того, чтобы распалить себя и не смущаться перед Арманом. Правда, откуда он здесь взялся?
– Если бы не занудство этого «старого дурака», где бы вы сейчас были?
Я пожала плечами. Где? В Англии королевой… или в Турине герцогиней…
Арман, видно, понял ход моих мыслей, вернее, я подумала то, на что он рассчитывал, усмехнулся:
– Вот именно… Замужем за королем Карлом или за герцогом Савойским. А дверь, между прочим, в Париже, и держать
– А вы и не держите. Вы-то тоже не в Париже?
Ехидство в моем голосе просто зашкаливало, однако Армана это ничуть не задело.
– Зачем вы переходили сюда, посмотреть на своего драгоценного Людовика де Меркера, который о вас и думать забыл?
Это была правда, крайне обидная, но правда. Сколько я ни вертелась перед Луи, он продолжал думать о своей Лауре. Чем она лучше меня прежней или меня же нынешней? Да ничем! Я не могла сказать это Людовику в лицо, а долго намекать не получилось, он просто смылся в свой Прованс, забыв и думать о… кем я ему довожусь сейчас? Сестра жены.
Додумать о сути родственных отношений с предателем Луи не дал Арман.
– Посмотрели? Почему бы не отправиться обратно?
– У меня еще есть время. Прошло одиннадцать из тех двенадцати месяцев, что вы сами мне отвели, – упрямо фыркнула я, хотя упрямство было просто бессмысленным. Он прав, какого черта я тут торчу?
– На что я отвел? Чтобы вы морочили голову королю Англии или герцогу Савойскому? Вы хоть понимаете, к чему это могло привести? Хорошо, что у вашего «старого дурака» дядюшки ума побольше вашего, он не поддался на глупые уловки. К тому же вы плохо умеете считать, вам остались всего десять дней. Я надеялся, что вы уехали в Париж, а вы вместо этого двинулись в Бордо.
Я обиженно надула губы и, чтобы не встречаться взглядом с Арманом, принялась подглядывать в щелку, слегка отведя ткань занавески кареты.
– Откройте, если желаете наглотаться дорожной пыли.
И снова он прав, а мне тошно от этой правоты.
– Анна, – примирительно окликнул Арман, – вы ведь не хотите, чтобы я называл вас Гортензией, так, кажется? Анна, поймите, у вас с Мари разное положение, ей все равно, она нарушила все правила и законы и больше никогда не вернется в свое время, что бы теперь ни натворила. Но вы-то можете.
Он впервые открыто заговорил со мной о возможном развитии событий и о Мари. А когда нам было беседовать, если перед моим первым переходом мы общались чуть больше часа, и я вообще не представляла, что меня ждет, а в этот раз и вовсе не удосужились поговорить. Просто я шла напропалую, словно весь смысл моей жизни заключался в новой встрече с Людовиком де Меркером.
– Зачем вы здесь? – прошептала я почти беспомощно и услышала в ответ:
– Чтобы вы не натворили глупостей.
Арман произнес это мягко, но с нажимом. Я впервые за все время общения (очень короткое) посмотрела на него внимательно. Умное, интеллигентное лицо, большие внимательные глаза неопределенного цвета, похож на кардинала Ришелье, но только молодой… Когда-то я заметила это сходство и поинтересовалась, Арман только отмахнулся.