Авантюристка
Шрифт:
— Да будет так, — провозгласила я, не переставая про себя удивляться, как же это легко получается у меня с ним каждый раз. — У нас мало времени — пора отправь литься к нашим машинам.
Просто удивительно, как всего лишь один телефонный звонок может открыть двери даже такой неприступной твердыни, как самое сердце компьютерной системы Всемирного банка. Перл с Тавишем мы, конечно же, отпустили домой, пообещав позвонить им позже.
Тор вышагивал вслед за мной, низко опустив голову, держа в руках дипломат, набитый составленными Тавишем целевыми кодами. В целях конспирации он надел непромокаемый
— Босс сказал, что вы обнаружили неисправность в функциональном блоке, — сказал Мартинелли, дежуривший этой ночью в залитом ярким светом неоновых ламп информационном центре.
Мартинелли, смуглый итальянец, был облачён в сверкавшую чистотой сорочку, джинсы и армейскую кепку. В эти часы он являлся как бы единовластным вершителем судеб миллионов долларов, реками и ручейками струившихся по немыслимой путанице из последних достижений электронной техники, занимавшей три этажа в здании Всемирного банка общей площадью около десяти акров.
— Мы уже проверили все функциональные линии, — продолжал Мартинелли, в то время как Тор нахально водрузил на его рабочий стол свой дипломат, — но так ничего и не нашли.
— Нами был получен тревожный сигнал, когда попытались подключиться к блоку номер семьдесят, — вмешалась я. — Может быть, вы что-то прозевали.
Он недоверчиво насупился, но все же заглянул в свою рабочую схему.
— В этой системе нет блока под номером семьдесят, — заверил он меня, — что должно было означать: система отказалась подключать нас к блоку с этими номером, поскольку его не существовало вовсе.
Ещё бы, я только что его выдумала — надо же было что-то сказать. Я изо всех сил старалась обеспечить Тору доступ к проклятущей системе — и неважно каким путём я это сделаю.
— И все же боюсь, что там что-то не в порядке, — настойчиво продолжала я. — Наша система приняла для транзита деньги по электронному обмену, но каким-то образом из блока памяти исчезли данные об адресате. Твои парни не могли переключить на нас чью-то чужую линию?
— Никто не смеет и носа сунуть в эту систему, — уверенно отвечал Мартинелли, похлопав по крышке ближайшего к нему процессора. — Вот как раз через него данные об электронных обменах проходят на основной контур, а это самая современная техника с черт знает какой гарантией надёжности из всего, чем мы располагаем.
— Пока у кого-то не начнут чесаться руки, — упрямо возразила я. — Послушай, раз уж все равно мы платим этому инженеру за вызов, пусть хотя бы отработает свои деньги. Давай врубим главный детектор и позволим ему подключиться к супервизору — а там посмотрим.
Главным детектором мы называли диагностическую программу, которая работала вроде некоего компьютерного врача: беспрепятственно шаря по всей машине и проверяя программы одну за другой на прочность, не мешая работе всех остальных программ. Если при этом подключён и супервизор, то есть руководящая программа для всей системы в целом, то с его помощью можно вклиниться и внести изменения в любую из программ, которая покажется «больной», — и при этом никто ничего не заметит. Тор предупредил меня, что ему необходимо иметь в распоряжении эти две вещи, а там уж он сам разберётся, что к чему.
Мартинелли, бубня себе под нос что-то про жечшин на корабле, сдёрнул с ближайшего стеллажа какую-то ленту и вставил её в приёмное устройство,
— Вы подключены, — сообщил он Тору и спустился обратно.
— У тебя найдётся для меня пара окурков? — спросила я Мартинелли, зная, какой он заядлый курильщик и как страдает от того, что не может дымить в строго контролируемой здешней атмосфере. — Пусть этот ма-лый отработает сам своё космическое-жалованье, ты не против? — предложила я, кивнув на Тора.
И мы с Мартинелли, прошли по пандусу к тесной комнате отдыха, находившейся за стеклянными дверями информационного центра. Краем глаза я заметила, что Тор уже взобрался на консоль и его ловкие пальцы вовсю бегают по клавиатуре. Я предпочла не думать о том, что случится, если произойдёт что-то непредвиденное и он совершит хотя бы малейший промах.
Я постаралась как можно дольше продержать Мартинелли в комнате отдыха, восторженно цепляясь к каждой фразе, произнесённой им по поводу успехов его команды курильщиков, выступавшей на соревнованиях в межбанковской лиге. Кофе из автомата, как; это ни странно, был хуже того, который он выдавал нам обычно днём.
Когда мы наконец вернулись в операторскую, Тор все ещё сидел за предложенным ему Мартинелли пультом и нажимал кнопки.
— Ну, Абеляр? — похлопала: я его по плечу. — Как делишки?
Скоро закончу, Хелози, — отвечал он, нетерпеливо дёргая плечом, чтобы сбросить мою руку. Его лицо показалось ещё бледнее, чем обычно, а лоб покрылся мелкими, едва заметными капельками испарины. Я мысленно молилась о том, чтобы у него все получилось как надо.
Я с беспокойством взглянула на лежащие перед ним распечатки, ведь он видел их в первые в жизни, Тавиш дал их ему пару часов назад. Записи были сделаны шестнадцатеричным кодом, и для меня были совершенно непонятны. Но Тавиш уже успел нацарапать красными чернилами на полях какие-то дополнительные цифры, сразу бросавшиеся в глаза. И хотя для любого нормального человека эти записи являлись полной галиматьёй, я знала, что моя жизнь, да и судьба нас обоих, зависит от того, будут ли они верны на все сто процентов. Одно неверное движение пальца, и нам ничего не останется, как попросту сделать харакири прямо здесь, в информационном центре.
— Вам удалось разобраться, что же это было? — поинтересовался Мартинелли, приближаясь к Тору с парой парней из своей команды. — Мы проверили весь корабль и не заметили ничего подозрительного. Что вы сделали, чтобы разыскать неполадку?
— Да нет ничего проще, мой милый мальчик, — отвечал Тор, к моему огромному облегчению отключив систему. — Я исправил неверную вводную и вклинил её обратно.
— Не может быть, — ахнул Мартинелли. — Вы хотите сказать, что ввели её прямо в программу — в тот момент, когда программа работала?!
— Естественно, а как же иначе, — подтвердил Тор. — Так что приглашайте нас почаще, ребята.
Мы прошли через последний пропускник к лифту. Выйдя из лифта в гараже, я едва доковыляла до машины: ноги дрожали и подгибались. Я обливалась холодным потом, меня тошнило от страха. Каждую секунду я ожидала, что вот-вот завоет сигнал тревоги, отрезая нас в здании банка от окружающего мира, если вдруг компьютер даст сбой от предложенных ему Тором кодов. Но мы уселись в машину и выехали из гаража, а сирены все не было.