Аварийный взлёт

Левит Ирина

— Вот ваш встречающий, — сообщила девушка, когда они оказались внутри VIP-зала (как успел заметить Казик, весьма респектабельного и одновременно уютного) и, кивнув в сторону полицейского, который что-то весьма энергично рассказывал сотруднице в форменной рубашке с надписью «САБ», с едва уловимой, но все же иронией окликнула: — Товарищ офицер, отвлекитесь, пожалуйста, ваш гость прибыл.

Полицейский отреагировал мгновенно — подскочил к Казику и отрапортовал:

— Старший лейтенант Севастьян Гаврюшин! Получил приказ вас, Аркадий Михайлович,

встретить!

Это был невысокий крепыш с несколько простоватым, но симпатичным круглым лицом, светлыми коротко стриженными волосами и веселыми голубыми глазами. В советское время таких любили изображать на плакатах, посвященных молодым передовикам производства.

— Здравствуйте, Севастьян… э-э-э… не знаю вашего отчества, — поприветствовал Казик.

— Да можно без отчества, — отмахнулся парень. — И вообще можете просто Севой звать, нам с вами теперь постоянно общаться придется. Меня вроде как к вам приставили.

— В каком смысле — приставили? — не понял Аркадий Михайлович.

— Ну-у-у… С вами, конечно, напрямую работать будет сам московский полковник Купревич. А я вроде как в помощниках у вас буду. Вы тут человек новый, а я в аэропорту уже пять лет, в ЛОВД служу. То есть в линейном отделе внутренних дел. Я здесь каждый угол знаю. Вот и буду помогать… по разным вопросам.

Гаврюшин с откровенным любопытством оглядел Казика с головы до ног и улыбнулся — как показалось Аркадию Михайловичу, совершенно искренне.

— Давайте тут присядем, подождем ваш чемодан, а я вам план действий изложу. — Гаврюшин кивнул в сторону дивана, расположенного в углу.

— Прямо целый план действий? — хмыкнул Казик, усаживаясь на диван.

— Ну конечно! — не уловил иронии старлей. — Прежде всего…

В этот момент из глубин куртки Казика раздался телефонный звонок. Аркадий Михайлович принялся рыться во внутренних карманах (их было аж четыре штуки), не с первой попытки извлек трубку и тут же начал оправдываться:

— Софочка, дорогая, я, можно сказать, только приземлился. Ну да, ну да… не сию минуту… Но я никак не мог позвонить тебе сразу же… Вот именно потому, что меня сразу же встретили… Я потом объясню… Конечно, конечно, все в порядке… Извини, пожалуйста, душенька.

Казик облегченно выдохнул. Об обещании позвонить сестре сразу после приземления он попросту забыл. Но исключительно потому, что его действительно тут же встретили, причем словно дорогого гостя, чего он не ожидал. Так что в своем оправдании ничего не наврал.

— Жена? — проявил неделикатное любопытство Гаврюшин.

— Сестра.

— Ну надо же! — посочувствовал старлей. — Прямо как моя сестрица. Она на пятнадцать лет старше и все пытается меня на коротком поводке держать. Я, правда, этот поводок регулярно перегрызаю, но она тут же новым обзаводится. И я еще понимаю: своей семьи у нее не было бы. Так нет же! И муж, и двое пацанов, а все равно меня пытается постоянно под контролем держать. Родители давно ее шпыняют, дескать, я не мальчик, двадцать

восемь лет, пора от меня отстать, а она не унимается. Говорит, что они, родители, слабохарактерные, а мне пусть и двадцать восемь, и в полиции я служу, а все равно нечего мне давать особую вольницу. Типа того, что я запросто еще могу всяких глупостей наделать. И уже натворил по полной, потому что после юридического факультета не в контору какую-нибудь цивильную устроился, а в полицию пошел, и это есть моя глупость.

— Моя сестра тоже очень недовольна, что я, кандидат психологических наук, причем с хорошей и вполне цивильной работой, имею дело с полицией.

— Так вы психолог? — изумился Гаврюшин.

— Совершенно верно.

— Ну надо же… Мне ведь сказали, что прилетает очень важный эксперт…

— Вы разочарованы? — спросил Казик.

— Никак нет! — опомнился старлей. Разочароваться он еще не успел, но удивился сразу, как только увидел этого большеносого вихрастого толстяка, которого совершенно невозможно было представить в мундире. — У меня приказ вам помогать! — отчеканил он. — И я…

— Вы должны мне изложить план действий, — напомнил Казик.

— Так точно! — явно обрадовался возможности ловко выскользнуть из неловкой ситуации Гаврюшин. — Значит, прежде всего мы с вами пройдем в бюро пропусков. Это рядом, где проходная в производственную зону. Там вас сотрудник САБа, то есть Службы авиационной безопасности, сфотографирует и выдаст вот такой пропуск. — Он извлек из кармана пластиковую карточку со своей фотографией, фамилией, именем и отчеством, какими-то цифрами и знаками. — Это электронный пропуск. Тут на разных входах аппараты специальные стоят, будете к ним пропуск прикладывать и проходить, куда надо.

— А разве охранников на ваших проходных нет? — Казик покосился на двух женщин в форме САБа, стоящих у входа в VIP-зал около рамки металлоискателя.

— Есть, — сказал Гаврюшин. — Но люди — живые, поэтому не слишком надежные. А техника не устанет, не отвлечется, не схалтурит…

— Но она может сломаться.

— Поэтому к ней люди приставлены. Все друг друга страхуют, — веско изрек старлей и вдруг воскликнул: — Вот и ваш багаж доставили!

Из глубин зала показалась девушка с чемоданом. Гаврюшин перехватил чемодан за ручку и, не дав Казику даже прикоснуться к собственному добру, покатил чемодан к выходу. Аркадий Михайлович засеменил следом.

Бюро пропусков действительно находилось поблизости — в небольшом павильоне рядом с огромными широченными воротами, которые открывали путь на большую (глазом не окинешь) территорию, огороженную забором с остроконечными прутьями.

— Там производственная зона, — пояснил Гаврюшин. — Пешком обходить — ноги сотрешь. А вот это, — он показал через забор на стоящие поблизости от ворот два одинаковые двухэтажные здания, — наше ЛОВД и САБ. Соседствуем, так сказать.

Женщина в бюро пропусков пощелкала клавишами компьютера, произнесла сухо: