Аварийный взлёт
Шрифт:
— Я не могу предупредить. Я не знаю их номеров. И Нина Григорьевна Кондакова тоже не знает. Она мне звонила, волнуется по поводу Ольги Валерьевны. И вот я хочу вас попросить: пусть ваши коллеги, у которых сейчас телефон Егоровой, посмотрят номера родителей. Они наверняка в ее трубке записаны как «мама», «папа».
Сергей нисколько не сомневался: именно так, а не «мать», «отец».
— Сергей Геннадьевич абсолютно прав! — всколыхнулся Казик. — Не надо волновать родителей!
— Не надо, — кивнул полковник и принялся куда-то звонить. — Поищите в трубке номера под именем «мама», «папа», ну или что-то в этом духе… — отдал он распоряжение. Подождал и принялся быстро записывать
Разговор не представлял собой ничего сугубо личного, и Сергей тут же набрал номер Марии Евгеньевны. Представился и услышал в ответ, что родители уже звонили Ольге, ее телефон недоступен, они страшно разволновались, но спасибо Сергею Геннадьевичу… Впрочем, а почему Олечка не выходит на связь?..Как отравилась? Чем? В больнице?! О, ужас! Они готовы немедленно вылететь в Губернск! Не надо? Уже все в порядке? А телефон? Его забрали в больничную камеру хранения и никому, кроме Олечки, не отдают? Сергей Геннадьевич за всем проследит и окажет любую помощь? Он в любое время на связи? Огромное спасибо! Но родители готовы тут же вернуться! И пусть Олечка, как только сможет, перезвонит!..
Ну и еще что-то в том же духе.
— Вы были очень убедительны, — оценил Казик.
— Вообще-то я не привык врать, — хмуро признался Дергачев. — И актерствовать не умею.
— А придется, — «обрадовал» полковник. — Вы, Сергей Геннадьевич, на данный момент единственный в аэропорту человек, который вызывает доверие и который может помочь. Мы вас сейчас введем в курс дела, проинструктируем, но вы понимаете, насколько это секретно.
Дергачев слушал и поражался. Ему казалось, будто ему пересказывают детективный роман, в котором вырваны целые страницы.
— Кондакова не могла покушаться на Егорову. Это просто невероятно! — заявил он твердо. — И разве сложно выяснить для начала ее группу крови?
— Представьте себе, сложно, — сказал полковник. — По крайней мере достаточно быстро и так, чтобы она ни о чем не догадалась. Расспрашивать знакомых? Искать, к примеру, поликлинику, к которой Кондакова приписана? Делать официальный запрос, потому как есть закон о защите персональных данных? Или предлагаете ее малость порезать? Или взять потожировые следы и сделать ДНК-экспертизу?..Это в книжках и киношках все запросто, а в жизни… Вот Аркадий Михайлович предлагает вам вариант, попробуйте. Вы ведь не вызываете у Кондаковой подозрения. Но наверняка придется импровизировать. Уж постарайтесь.
— Я постараюсь, — вздохнул Сергей.
— И еще. Нам нужны все записи видеокамер в течение суток до убийства, причем не только пассажирского терминала, но и со стороны служебных входов, привокзальной площади, перрона, VIP-зала… В общем, широкой панорамой.
— Будет сделано. Но у меня вопрос: я смогу повидать Егорову?
— Сможете, — пообещал Купревич. — Но сначала с ней повидаемся мы.
Сергей вернулся к себе в кабинет. Надо было обдумать предстоящую беседу с Кондаковой, но сначала пришлось пообщаться с начальником смены (которому он дал распоряжение по поводу видеозаписей), затем с руководителями двух структур, не имеющих отношения к САБу, но подчиняющихся в данный момент исполняющему обязанности заместителя генерального директора по безопасности, то есть Дергачеву.
Вообще-то Сергею хотелось позвонить человеку, в чьем кресле сидел, пусть и временно, однако Лавронин объявился сам.
— Привет, ну как дела? — спросил он.
— Здравствуйте, Юрий Александрович. Дела поганые. У нас новое происшествие…
И Дергачев рассказал про отравление Егоровой. В общих чертах,
— Скверно. Очень скверно, — вынес вердикт Лавронин. — Догадываюсь, что говоришь ты мне меньше, чем знаешь, потому как не можешь. Понимаю и лезть тебе под кожу не стану. А я вот могу с тобой кое-какими соображениями поделиться. Я тут анализировал всякую информацию, много думал и кое-что надумал. Значит, так. Прошерстил я этого Марадинского вдоль и поперек и не нашел ни одной причины, зачем его убивать. С таким же успехом запросто можно было убить любого встречного-поперечного. А суть в том, что убийство должно было произойти именно в аэропорту!
«Да, — мысленно согласился Дергачев, — московский следователь пришел к такому же выводу».
— Главная задача того, кто убил… Или кто убийцу нанял… Я думаю, убийцу все же наняли… Так вот главная задача — нанести удар по аэропорту. Ну, разумеется, я не здания-сооружения имею в виду.
— Кого-то конкретного?
Сергей подумал, что вообще-то человек, по которому пришелся главный удар, — это замдиректора по безопасности.
— Ты небось имеешь в виду меня? — хмыкнул Лавронин. — Ерунда! Дело в другом. Есть у меня… скажем так… некие предположения… Не четкие факты, нет! Но… догадки… основанные на целом наборе разных, в том числе незначительных, фактов. Так вот, похоже, аэропорт… ну то есть новые владельцы, «АвиаАльянс»… готовят какую-то очень серьезную сделку… какой-то мощный проект собираются запустить. Огородов, конечно, в курсе. И Малафеева, само собой. Но держат рот на замке, поскольку, похоже, все находится пока в подвешенном состоянии. На стадии, возможно, переговоров, согласований, утряски и тому подобного. В общем, на той стадии, которую пока держат в секрете. Но в таком деле любой секрет — все равно относителен. Так вот кто-то явно хочет эту сделку порушить и проект развалить.
— Убийством в аэропорту? — усомнился Дергачев. — Крупную сделку можно порушить убийством обычного человека?
— А мы сути этой сделки не знаем. Там, может, многое завязано на репутации аэропорта. В том числе по части безопасности. От этой репутации, может, вообще в данный момент почти все зависит. И тут вот такое… Теракты в аэропортах были. Какие потом меры безопасности предпринимались, ты знаешь. Но чтобы после всех этих мер человека вот так запросто в туалете ножом убивали?..Это, Сережа, уже за гранью разумного. И на это, Сережа, похоже, расчет и сделан.
— Надо об этом рассказать прежде всего Огородову и… — договорить Дергачев не успел, потому как Лавронин его резко осадил:
— Ни в коем случае! Ты ж понимаешь, Валерий Леонидович тут же начнет допытываться, откуда эти… скажем так, предположения… А я ему это категорически не хочу говорить. И даже если не скажу, он мужик умный, запросто сообразит, что к чему. А я этого тоже категорически не хочу!
— Старчук? — догадался Сергей.
Ну, конечно, кто еще мастер по добычи информации, в том числе закопанной в виде иголки в огромном стоге сена?
— Да, Никита, — не стал опровергать Лавронин. — Но!..Я про него все знаю, в курсе, что он хакерствует, что подчас пользуется, скажем так, не совсем законными методами… Но я ему доверяю! И ни разу не имел от него никакого вреда, а только пользу! А Огородов — человек новый, как он к Никитиным методам отнесется, я понятия не имею. Не исключаю, решит, дескать, от него проще избавиться, чем иметь в виде бомбы с непонятным механизмом. А мне Никита нужен.
— И что я должен делать? — спросил Дергачев.