Авиация великой войны
Шрифт:
…Еще одну опасность представляет ветер, когда он дует перпендикулярно эллингу. В подобном случае нет никакой возможности ввести дирижабль в эллинг, и он должен быть подвешен на якоре на открытом воздухе. При таких обстоятельствах некоторые цеппелины были разрушены или серьезно повреждены, или они были сорваны с причальных канатов.
…Молния во время бури с грозой может уничтожить дирижабль и его экипаж, а если даже несчастье и не произойдет, то почти всегда подобная буря прерывает беспроволочное телеграфное сообщение с землей.
В более выгодных условиях по отношению к погоде находятся аэропланы, особенно тех конструкций, у которых двигатели очень сильные. Аэропланы почти не зависят от погоды. Успех каждого авиатора находится в зависимости только от безупречной
Однако авторы этой статьи пока еще излишне оптимистичны.
Рихтгофен: «Наши военные действия в 1916 г. под Верденом нарушались частыми оглушительными грозами. Нет ничего хуже для летчика, как летать в грозу. В битве при Сомме целая английская эскадрилья вынуждена была из-за грозы сесть за нашими позициями и была взята в плен».
22 мая – Французские войска непрерывными контратаками при поддержке тяжелой артиллерии овладели фортом Дуомон.
23 мая – Сэр Генри Роулинсон, командующий британской 4-й армией, записал: «Новая машина „Де Хэвиленда“ безусловно доказала свое преимущество над „Фоккером“, превосходя его в скорости, маневренности, скороподъемности и общей эффективности для боя».
Русский военный летчик прапорщик Кострицкий с наблюдателем Яковлевым на аппарате «Вуазен» выполняли задание по фотографированию германских позиций. Едва они закончили выполнение задания и начали разворачивать аппарат по направлению к своим позициям, их атаковали два германских «Фоккера». Русские летчики вступили с ними в бой и один из них сбили. Затем у них отказал пулемет и второй германский истребитель, расстреляв беззащитный «Вуазен», пробил бак с бензином. Мотор заглох, русские летчики стали планировать к своим позициям, до которых оставалось 15 км. На высоте 600 м, обстреливаемые ураганным артиллерийским и ружейным огнем, они пересекли линию фронта. После посадки на своей территории, изрешеченный пулями и осколками аппарат развалился окончательно, однако оба летчика остались живы.
24 мая – После упорных боев французам не удается удержаться на захваченной позиции, и форт Дуомон снова переходит в руки к немцам.
25 мая – Удет: «Мы вылетаем на патрулирование – как обычно, в клиновидном строю. Я впереди, за мной братья Вендель, затем Пуц и Глинкерман. Мы на высоте примерно двух тысяч метров. Небо ясное, как будто его только что подмели. Намного выше нас несколько перистых облаков. Ярко светит солнце. Полдень, врага нигде не видно. Время от времени я оборачиваюсь и киваю остальным. Они летят за мной – братья Вендель, Пуц и Глинкерман, – все так, как и должно быть. Не знаю, есть ли на свете такая вещь как шестое чувство, но неожиданно у меня появляется уверенность, что нам угрожает какая-то опасность. Я полуоборачиваюсь и в этот момент вижу, как совсем близко от меня, не дальше чем в двадцати метрах, самолет Пуца окутывается огнем и дымом. Но Пуц сидит прямо в центре этого ада, голова повернута ко мне. Вот он медленно поднимает правую руку к своему шлему. Может быть, это последняя конвульсия, но это выглядит так, как будто он отдает мне салют – в последний раз.
– Пуц, – кричу я. – Пуц!
Затем его машина разваливается в воздухе. Фюзеляж ныряет вертикально вниз как огненный метеор, за ним следуют оторвавшиеся крылья. Я ошеломлен и гляжу через борт вслед падающим обломкам. Французские эмблемы на крыльях сверкают как два злобных глаза. В тот же самый момент у меня появляется чувство, что это может быть только сам Гийнемер! Я иду вниз, я должен его достать! Но крылья „Альбатроса“ не рассчитаны на такие перегрузки. Они начинают трястись все больше и больше, и я боюсь, что машина развалится в воздухе. Я выхожу из преследования и возвращаюсь домой. Все остальные уже приземлились. Они стоят группой на летном поле, подавленно говорят друг с другом. Глинкерман стоит в стороне от остальных. Он углублен в свои
– Прости меня, Коротышка, но я правда не мог помешать этому. Он зашел на нас со стороны солнца, и когда я сообразил, что происходит, все уже было кончено.
На его лице – боль. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он будет теперь мучить себя неделями. Потому что он летел вслед за Пуцем и обязан был защищать его хвост от атаки. Но я также знаю и то, какой Глинкерле товарищ. Когда я летаю с ним, я чувствую себя в безопасности, потому что он скорее даст разорвать себя на куски, чем хотя бы на секунду оставит без прикрытия мою спину.
– Оставь это, Глинкерле, – говорю я ему и похлопываю его по спине, – никто не виноват, или мы все в равной степени виновны.
Затем я иду к себе и пишу рапорт для начальства, и письмо родителям Хейниша».
26 мая – В приказе по IV армейскому корпусу русской армии отмечено, что с наступлением весны возобновились воздушные бои русских авиаторов с германскими. В четырех последних боях было сбито два «Альбатроса».
28 мая – «Вокруг света» № 19–20, (15 мая) 1916 г.: «Тот, который хочет захватить всю землю».
«Французский летчик в тумане приземлился среди немецких позиций и попал в плен. Немецкий офицер приказал ему лететь с ним вместе над французскими позициями для разведки. Летчик поднялся, а через несколько минут немец, выброшенный из аппарата французом, уже летел вниз головой».
Там же: «Приключения воздушной „колбасы“».
«Внезапным порывом ветра сорвало с места парашют, который раскрылся, полетел в бок и потянул за собой „колбасу“ с наблюдателем. Последний спасся только тем, что быстро перерезал веревку парашюта». [114]
«Хроника войны. Австро-германский фронт.
…Под Двинском в районе озера Свентена наши войска захватили один германский окоп, и у Олыки опять продвинулись дальше вперед. По всему фронту то там, то здесь вспыхивала обычная артиллерийская перестрелка, взрывались горны, шла борьба за воронки и производились взаимные воздушные налеты.
Итальянский фронт.
Здесь начались крупные бои…»
29 мая – Под Псковом произошел инцидент, во время которого разбился «ИМ-14», пилотируемый штабс-капитаном Иньковым, не имевшим достаточного опыта и погибшим в этой катастрофе. Причины катастрофы были очевидными. Иньков попытался при заходе на посадку на высоте 100 м развернуть свое воздушное судно без крена, то есть произвести плоский разворот (известный военным пилотам также как «штабной»). С земли наблюдали, что еще в воздухе сломался фюзеляж самолета вблизи хвостового оперения, после чего самолет внезапно пошел на снижение и с работающими двигателями врезался в землю. Кроме смерти штабс-капитана Инькова, ранения получили также штабс-капитан Валевачев, механик Ковальчук и военный пилот лейтенант Полетаев. К несчастью, Валевачев и Ковальчук через несколько дней скончались. Пятый член экипажа, доброволец Насонов, который в момент удара о землю находился в задней части кабины, отделался только переломом запястья.
30 мая – Погиб русский военный летчик Н.К. Кокорин, подвергшись нападению пяти германских «Фоккеров».
Ютландское морское сражение
Вынужденная Америкой прекратить тотальную подводную войну против своего главного противника Англии, Германия усиленно искала иные средства прорыва морской блокады.
Адмирал Шеер, занявший пост главы германского флота в январе этого года, являясь сторонником активного рода действий, разработал тактику наступательной войны. Он пять раз выводил флот линейных кораблей в море под прикрытием воздушных кораблей и подводных лодок, нападая на отдельные районы английского побережья, в надежде спровоцировать отдельные эскадры англичан и разбить британский флот по частям.