Авиатор: назад в СССР 12+1
Шрифт:
— Сам уже домой хочу. Миражи вижу в пустыне, — ответил я.
На удивление, Тутонин тоже испытал нечто подобное, когда ехал в «Шарик».
— Конкретные задачи узнаем завтра. Сегодня отдыхаем, — сказал я, взял из сумки конверт с письмом от Веры и пошёл на улицу.
Присев на крыльце, принялся читать. Не думал, что письма так могут радовать. В этом времени, когда нет интернета и мобильных телефонов, аккуратные строчки, написанные любимым человеком на листках в клетку, греют сильнее, чем пустынное солнце.
Вечером к нам пришёл Фаридович, привезя огромные подносы шашлыка, овощей и фруктов. Обозначенная им ещё днём «кадыма хальфия» оказалась просто задней ногой коровы.
Ночь прошла спокойно. Спать на новом месте было хорошо. Чего не скажешь про утренний кипишь.
Проснулся я от того, что дверь в комнату чуть не слетела с петель. Едва приоткрыв глаза, я увидел посреди комнаты троих ливийцев в камуфлированной форме. Каждый из них был вооружён автоматом.
— Встаём! Быстрее! — вбежал ещё один в комнату ливиец, прекрасно изъяснявшийся на русском.
Остальные наперебой повторяли одни слова — «мухабарат эль-Джамахирия».
Так себе будильник! И чего вообще контрразведчикам нужно в нашей комнате? Так же рассудили и мои товарищи, нехотя поднявшиеся на ноги.
— Что за беспредел?! — возмутился Олег.
Один только Морозов и не подумал встать.
— Перебухали, что ли? — спросил Коля, не отрываясь от подушки.
— Приказ всем собраться и построиться перед домом! — надрывался ливиец, расстёгивая кобуру на поясе.
Я быстро надел штаны.
— Живо! — крикнул ливиец.
— Чего кричите? Люди спят. Хотите разговаривать, тогда пойдём на улицу со мной, — ответил я, подойдя ближе к главному ливийцу.
Он был на голову ниже меня, смуглый и с густыми усами. Глаза его бегали из стороны в сторону, осматривая нашу комнату.
— Мы ищем запрещённые напитки. Алкоголь, — ответил он.
— Здесь ничего нет. Мы уважаем законы вашей страны.
За спиной ливийца стоял Тутонин, который слегка отвернул голову в сторону. Кажется, что Витя законы уважает, но не соблюдает.
— Мы вас обыщем…
— Вы выйдите из комнаты и оставите нас в покое. Если мои люди не отдохнут должным образом, они не смогут выполнять задачи в совместных учениях. Тогда познаете гнев вашего лидера. Будете сами ему объяснять, почему не состоялись его учения в заливе Сидра.
Один из автоматчиков указал на лётный комбинезон Олега, висевший на вешалке. Ливиец замялся, когда услышал намёк на Каддафи.
— Вы для проведения учений? Почему тогда вы здесь, а не в столице?
— Не привередливые. Можем и в таких условиях пожить, — ответил я.
Главный возмутитель спокойствия что-то произнёс на арабском, и его подчинённые вышли из комнаты.
— Приношу извинения, — сказал ливиец и покинул помещение, аккуратно закрыв дверь.
После такого
В назначенное время на авиабазе началась постановка задач. Ничего сложного мне в предстоящем полёте не виделось. Взлетели, сопроводили, сели на аэродроме Мисурата. Ту-22 отработают, и мы их опять подхватим.
Одна только особенность — летим сегодня. Командование ливийцев стремилось угодить желанию лидера страны показать зубы «стервятникам запада».
Выйдя из ангара, мы сразу отправились на стоянку к самолётам.
— Родин, зачем столько проблем? Так обязательно сопровождать именно на МиГ-29? — спросил у меня Морозов, когда мы подошли к самолёту.
На соседней стоянке Белевский и Тутонин начали осматривать самолёт перед вылетом. Напротив нашей стоянки два больших ангара с ливийскими Ту-22.
В сравнении с МиГ-29, эти бомбардировщики выглядели великанами. Ещё больше впечатлял размер ракет Х-22, подвешенных под фюзеляжем по одной у каждого самолёта.
— Такое было указание из Москвы. Покажем возможности МиГа, и их купит Ливия.
— Им не хватает истребителей? У них самолётов больше, чем во всей Африке.
Только я собирался ответить Николаю, как к нам подошёл Бурченко. Выражение лица Морозова говорило о том, что он вопросов больше не имеет.
— Не вам, Николай, обсуждать указания руководства. Хоть вы и не военный человек, но есть задачи, которые выполняются испытателями. В данном случае это демонстрация техники нашему союзнику.
— Мне не понравилось, что когда я сплю, в комнату врываются ливийцы с автоматами. Кто знает что у них на уме. Могли и пристрелить, пока спим, — возмутился Николай.
Что сделал Бурченко? А он просто улыбнулся. Его многозначительная улыбка — ответ на любой вопрос. И только попробуй определить, что он за ней скрывает. То ли номер статьи, то ли угрозу увольнения.
— Иди готовься. Сейчас подойду, — сказал я и Морозов пошёл к самолёту.
— Разрядили обстановку? — спросил Андрей Викторович, когда Николай отошёл на несколько метров от нас.
— Избавил вас от ещё пары неудобных вопросов. Зачем нам эти штуки? — указал я на ракеты Р-73 и Р-77, подвешенные на МиГ-29.
— Над заливом всё может случиться.
— Если это учения, что может произойти? Или вы опять нас подводите под очередную провокацию со стороны американцев?
Бурченко усмехнулся, а потом стал более серьёзным.
— Успокойте своих людей, Родин. Пока вы выполняете те задачи, которые вам через меня ставят из Москвы. Американцы церемониться ни с кем не будут. Если вас атакуют, то разрешено применение оружия.