Авиатор: назад в СССР 12+1
Шрифт:
— Была угроза для вас, но всё получилось. Теперь мы можем наблюдать за американцами на гораздо большем удалении.
— Тогда почему об этом не говорите на совещании? Зачем весь этот фарс с докладом?
Бурченко улыбнулся и подошёл ко мне ближе.
— Потому что есть те, кому доверять нельзя. Вы к ним не относитесь.
— И что дальше? Мы никому не доверяем, но должны защитить Ливию. Двумя самолётами будем это делать? — спросил я, намекая, что авиагруппа теперь нам не помощники, если верить рассуждениям Бурченко.
—
— Только я и вы?
— Нет. Вы без группы с таким количеством не справитесь.
Глава 21
Конец февраля 1985 года, авиабаза Аль-Джуфра, Ливия.
Самолёт начал плавное снижение, а немногочисленные пассажиры в грузовой кабине зашевелились. При выполнении очередного разворота, я полностью отошёл от недолгого сна. Часовой перелёт на борту трудяги Ил-76 подходил к концу. С ленцой, я потянулся на ящиках с запасным имуществом.
Пока я не спеша слезал со своей «деревянной лежанки» и встряхивал куртку лётного комбинезона, ко мне подошёл Николай. Судя по выражению лица, претензию он уже подготовил.
— Опять мы в эту духовку летим! — возмущался Морозов, у которого были не самые лучшие воспоминания о предыдущем «визите» на ливийскую базу.
— Ничего. Обещали же нам хорошие условия. Да и ненадолго мы сюда, — ответил я, подавляя желание широко зевнуть.
Самолёт продолжал снижаться. В иллюминаторе виды очертания оазиса, вокруг которого построен город Ваддан. Во время нашей посадки здесь на МиГ-29 таких красот не наблюдалось. Значит, весьма искусно нас сопровождали самолёты ливийских ВВС.
От Ваддана прослеживается серая полоска дороги, которая и ведёт в сторону авиабазы. Только вот пока не видно ни полосы, ни самой инфраструктуры аэродрома.
— Тебе уже сказали, чем займёмся? — спросил у меня Тутонин, слезая с другого ящика.
— Нет, но есть догадки, — ответил я, указывая на зелёную поверхность ящиков. — Предположу, что они не для ливийцев.
— Думаешь, это всё наше? Здесь столько ящиков, что можно Ил-76 собрать ещё один из их содержимого, — удивился Коля.
— Либо, это не для одного самолёта, — сонно сказал Витя, завязывающий шнурки на кроссовках «Цебо».
— Сейчас сядем и всё узнаем. Бурченко сказал, что вся информация по прилёту на Аль-Джуфру. Не зря же нас опять загнали в пустыню. Подальше от посторонних глаз, — сказал я, затягивая парашютную сумку со снаряжением.
Ил-76 через несколько минут коснулся полосы. Плавное торможение с включением реверса заставило проснуться оставшихся членов моей группы. Белевский и Печка, спрыгнули с «лежанок». Они явно недовольные прекращением столь недолгого сна.
— Ностальгия. Спину прострелило, — проворчал Белевский, прогибаясь назад.
— И не говори. Я
— А вы думали, Каддафи нам свой личный самолёт даст, — улыбнулся я, присаживаясь рядом с Тутониным.
До остановки самолёта больше разговоров не было. Как только рампа начала открываться, в грузовую кабину ворвался горячий воздух. Яркий свет Ливийского солнца не давал возможности выйти наружу без очков. Надев взятые специально на такой случай «Авиаторы», я закинул на плечо сумку и начал спускаться.
Ступив на бетон, вновь почувствовал, как мгновенно начал потеть. Вокруг всё жёлтое. Слабый ветерок обжигает лицо и оставляет крупицы песка на губах. Не успел я выслушать от Морозова очередную жалобу, насколько ему жарко, как к нам уже подъехали машины.
Два УАЗа остановились рядом, а старый пикап Хайлюкс за ними. Из японской внедорожной классики вышел тот самый полковник Руслан Фаридович. Поправив сомбреро и воротник на комбинезоне, он подошёл к нам.
Фаридович тепло нас поприветствовал. Особенно «досталось» его товарищу Печке, которого полковник крепко обнял. Да так, что Олег захрипел.
— Фаридыч, если прислали тебя, представляю какой тогда у нас статус, — сказал Печка, прогнувшись в спине.
— Я думал, что меня минимум за командующим послали. А тут старые знакомые! — ответил он, показывая всем грузиться. — Родин, вы со мной в машине поедете. Остальные отправляются в «шарик».
Странное название для места пребывания. Руслан Фаридович пояснил, что советские специалисты так называют жилой городок, где они разместились. Историей происхождения названия полковник делиться не стал.
— Вам всё покажут, расскажут и запишут куда надо. Я дал команду, чтобы нам с вами сегодня организовали кадыма хальфия.
— Даже не рассказывай что это, — замахал руками Олег.
— У нас «сухой закон», Фаридыч, — сказал Морозов, и все как один посмотрели в мою сторону.
Полковник, как это ни странно, совсем не удивился. Ещё бы! В Ливии повсеместно «сухой закон». Если местные увидят алкоголь, последствий не избежать.
— Да здесь так же. Так что довольствоваться будем мясом и соком, — улыбнулся полковник, подмигнув мне.
Я попросил ребят закинуть мои вещи в место, где нам определили ночлег. Меня же Фаридович повёз к одному из ангаров. Я заметил, что на базе много транспортных самолётов. Ещё больше людей, которые обслуживают технику и охраны из советской морской пехоты.
Проехав мимо одного из ангаров, куда закатывали Ту-22, обнаружил интересную конструктивную особенность. Она не характерна для данного экспортного варианта самолёта.
— Грузовой отсек смотрю, доработанный. Разве его не убрали с ливийских Ту-22? — спросил я, заметив данную характерную особенность на бомбардировщиках.