Авиатор: назад в СССР 14
Шрифт:
— Сергей, закройте на замок, — сказал Бурченко, и я захлопнул дверь.
— Мы прячемся от кого-то, Андрей Викторович? — спросил я.
— Не нужно, чтобы ваши лица мелькали в ливийских газетах, — ответил он.
Морозов, фыркнул и громко топнул ногой.
— Чем вы недовольны, Николай? — непринуждённо спросил Бурченко.
— Всем. Вами, Ливией, ситуациями, в которые вы нас втягиваете постоянно. Но вам этого мало. Вы ещё нас и обосрать захотели, — вскочил на ноги Морозов, но я успел положить ему
— Сядь. Держи себя в руках. Ничего ты не изменишь, — спокойно сказал я.
Бурченко внимательно посмотрел на меня, ожидая продолжения.
— Мы вас слушаем, Андрей Викторович. Операция-то, оказывается, закончилась. Мы теперь кто на этом корабле?
— Вы продолжаете работать…
— Над чем? Что ещё нужно сделать, чтобы этот узел противоречий в Средиземном море разорвать? Или вы хотите генерального сражения с американской гоп-компанией.
Смотрю на Бурченко, а он улыбается! Мне вот вообще не смешно.
— Согласитесь, это было бы очень круто.
— Нисколько. Я могу вам устроить экскурсию. Сядете со мной вторым в МиГ-29 и полетим кошмарить авианосец «Карл Винсон». Ну, или какой вы там выберете себе. Схуднёте на пару килограмм.
Но Андрей Викторович и бровью не повёл. Такого не напугаешь.
— Кстати, Морозов. Ваш сегодняшний полёт мне понравился. Почему раньше так не делали?
— Стимула не было с третьим размером, — сказал Олег.
— Второй. Не льсти ливийкам, — поправил его Тутонин.
Не удержался я и посмеялся. Бурченко и Белевский тоже не отставали от остальных. Хмурый Морозов сначала надулся, а потом тоже стал смеяться вместе со всеми. Обстановка разрядилась.
— Ладно, мужики. Теперь подождите здесь, — сказал Андрей Викторович и вышел из кабинета.
Возвратился он через минуту и не один. Вместе с ним в кабинет вошли полковник Хафтар и две прелестные «амазонки»-близняшки в камуфлированной форме и красных беретах. В руках они несли несколько коробок красного цвета.
— Здравствуйте, друзья! — улыбнулся ливийский полковник и поздоровался с каждым.
Выйдя на середину класса, он снял свою фуражку и положил на стол. За его спиной встали девушки. Лица у них хоть и красивые, но каменные. Смотрят перед собой и, как будто не дышат.
— Для меня было честью работать с вами. Я не знаю ваших имён, званий и кем вы были до известных нам событий. Но в бою вы продемонстрировали храбрость и профессионализм. Вы ничего не должны были моему народу, но пришли на помощь тогда, когда это потребовалось. И я всегда буду говорить, что русский солдат — воин мира.
Приятно слышать эти слова от ливийского командира. Халифа Хафтар вместе с девушками подошёл ко мне, поскольку я был ближе всех к столу.
— Спасибо! — пожал он мне руку и раскрыл коробку.
Внутри был восьмиконечный орден с красной лентой. В центре —
— Это орден Мужества нашей республики. Носи его с честью, — сказал Хафтар и приобнял меня за плечи.
Одна из девушек протянула мне красную коробку, где лежал документ о вручении. Ради интереса я раскрыл это подобие удостоверения, чтобы увидеть кому вручили награду.
Все надписи сделаны на арабском. В графе, где видимо должны были написать награждаемого, пусто. Только номер ордена, а внизу подпись и печать с орлом.
Вручив всем награды, полковник отдал честь и вместе с Бурченко и девушками направился к выходу.
Андрей Викторович пропустил вперёд дам. Надо было видеть, как на красоток смотрел Морозов. И как же он засиял, когда одна из них повернулась и отправила ему воздушный поцелуй.
— Не зря старался, Николай! Догоняй, адресок возьмёшь, — подтолкнул я его, и вновь в классе все засмеялись.
Глава 7
Остаток дня прошёл в атмосфере разговора о врученныхнаградах. Правда, обсуждать их мы могли только между собой. Бурченко продолжал нагнетать «секретную» атмосферу.
Нашим коллегам из авиагруппы были вручены медали «За Военную службу» различных степеней. Командирам, естественно, первой. Медали были выполнены из золота и серебра. Весьма почётно молодым лейтенантам, таким как Борзов и Ветров, начинать служебный путь с наград иностранного государства.
Вечером, когда я шёл в кают-компанию меня перехватил Павел Ветров, чтобы рассказать, как разрешилась его ситуация.
— Особисты отстали ещё до вручения наград. Сочли мои действия верными.
— Либо кто-то им подсказал, — добавил я.
За спиной прошёл генерал-майор Тимур Борисович Совенко. Взглянул он на Павла очень недобро. Меня же удостоил сухого рукопожатия.
— Хороший пилотаж. Каддафи был в восторге, — похвалил меня начбез ВВС ВМФ.
— Мы хорошо умеем делать представления. Вас тоже можно поздравить с наградой, — кивнул я на коробочку в руках Тимура Борисовича.
Совенко скривился и вошёл в помещение кают-компании. Как же поменялся мой командир, прошедший со мной небо Анголы! Штабная жизнь изменила человека.
— Вы с ним тоже не ладите? — спросил у меня Паша.
— Нет, у нас нормальные отношения. Ты сам рад, что всё закончилось? — спросил я Ветрова.
— Конечно. Только вот жаль, что скоро домой. Ребров пока не говорит когда, но из Москвы уже подталкивают нас к родным берегам.
Этот вопрос стоило бы уточнить у Бурченко. Хочется предупредить жену и бабушку, что скоро возвращаемся. Для себя решил, что по приезде сразу напишу заявление на отпуск. И никакого моря! Только Владимирские степи.