Авиатор: назад в СССР 14
Шрифт:
— Заметьте, и даже оружие не пришлось применять, — похвастался Морозов.
Вот кто тебя спрашивал, Николя?! Так хотелось ему зацепить представителя комитета.
Генерал поменялся в лице моментально. Владимир Васильевич даже расстегнул одну из липучек на бронежилете.
— Как это понимать, Андрей Викторович? Кто вам давал такое право? — возмутился генерал.
Что и требовалось доказать — никакого приказа о применении оружия не было.
Глава 2
Ночной
Винить его во лжи я бы не стал. Он выполняет свою работу, а в ней истина и обман идут рука об руку.
Вопрос в том, работает ли он в интересах самого себя или страны? Чьё это было решение так подставить вверенную ему группу?
— Рот на замке вы так и не научились держать, Морозов, — ехидно улыбнулся Андрей Викторович, уходя к машине.
— Мы не закончили, товарищ Бурченко, — громко сказал генерал Ждунов.
— Тогда предлагаю закончить. Не то время, не то место…
— Перестаньте, Бурченко. Хватит этих игр! Кто вам отдал приказ применять оружие? И кому вы его ещё передали?
— Прошу меня извинить, товарищ генерал-лейтенант. В операции моего ведомства вы не можете быть посвящены. Хотите поговорить? Поехали, — предложил Бурченко сесть в машину Владимиру Васильевичу.
Генерал-лейтенант посмотрел на нас и ещё раз пожал каждому руку. Пройдя мимо Бурченко, он с неким презрением взглянул на него.
— Я на минуту и поедем, — сказал Андрей Викторович и подошёл к нам.
— Слушаем вас, — произнёс Морозов.
Бурченко картинно сплюнул в сторону и снял каску.
— А вы ссыкуны, товарищи лётчики. Боитесь ручки замарать. Идеалисты, я посмотрю? — произнёс Бурченко.
— У нас есть голова на плечах, Андрей Викторович. Ситуация не требовала нашего вмешательства, — ответил я.
— Да?! А вы теперь это семьям ливийских лётчиков скажите, которые погибли. Вы одним залпом ракет могли бы уничтожить половину «Хорнетов»…
И дальше Андрей Викторович начал нести чушь про то, как мы должны были победить американцев в бою, сбить их, показать «где раки зимуют» и прочее. Тем самым мы бы проявили полную солидарность с ливийским народом.
— Вы, Андрей Викторович, в бою участие не принимали. Зато находились на командном пункте, верно? — спросил я.
— Ты меня допрашивать вздумал?
— Нет. Просто с такой системой ПВО, которая стреляет по каждому воробью и не может отличить группу беспилотников от самолётов, можно было бы навсегда остаться либо в пустыне, либо на дне залива.
Бурченко запыхтел. Возразить что-то против ошибок ПВО ему было нечего.
— Применение беспилотных летательных аппаратов ещё нужно доказать, — ответил Андрей Викторович.
— Ага. Вы ещё объективный контроль запросите у «матрасников», — добавил остроты
Ну никак не может он промолчать!
— Морозов, вы продолжаете открывать рот, когда не надо. Не имейте больше такой привычки.
— Он хотел сказать, что найти в водах залива обломки беспилотников будет трудно. От себя добавлю, что ничего бы наше вмешательство не изменило. Только бы ещё больше усилили конфронтацию с американцами, — тихо сказал я, но Андрей Викторович был при своём мнении.
Отвечать он не стал. Развернулся и пошёл к машине.
— Кстати, Родин. Насчёт Ветрова вопрос решился. И без моего участия, — крикнул он, садясь на заднее сиденье УАЗа.
Всё же, от любви до ненависти между нами и Бурченко — один шаг. Теперь думай, что же там с Пашей решили. И главное, когда успел он узнать? Хотя, это могло решиться заранее.
— А что там с твоим любимцем Ветровым? — спросил Белевский.
— Происхождение его не нравится особистам. Думают, что Павел хотел угнать самолёт.
Реакция моих товарищей была однозначной. Пару минут они только улыбались и смеялись, строя фантастические теории для обвинений Ветрова.
— А чё не авианосец угнать? Сразу со всеми самолётами, — сказал Морозов, снимая с себя подвесную систему.
— Смотри не скажи это при Бурченко. А то и тебя под подозрение возьмут, — посмеялся Белевский.
На фоне всех разборок как-то и пить перехотелось. Глаза начинали уже слипаться, а вот куда нам теперь, неизвестно.
— Серый, а мы спать сегодня будем? — спросил у меня Морозов.
— Да. Вон один ящик, вон другой, — ответил я.
— Мы уже разок поспали на ящиках. До сих пор ощущаю позвоночником «мягкость» этой деревянной шконки, — проворчал Саня Белевский, прогибаясь в спине.
На наше счастье, генерал Ждунов распорядился доставить нас в одну из гостиниц, где уже проживали советские специалисты. Снаряжение сразу погрузили в вертолёты, которые стояли под крышей ангара.
Автомобиль нам выдели старенький — микроавтобус РАФ, который уступал по комфортности даже машине скорой помощи. Кресла в салоне были недостаточно закреплены, а обшивка сидений полопалась. Но мы народ не гордый.
Водитель доставил нас в место назначения быстро. Не помню, сколько было времени, когда я после принятого душа, «упал» на кровать и уснул.
Наутро за нами снова приехал тот же РАФ. Проезжая по окраинам столицы, никаких разрушений, мы не обнаружили. Водитель рассказал, что основной удар пришёлся по системе ПВО. Кое-что американцам удалось вывести из строя, но критичными эти потери не выглядят.
— А что с ливийскими лётчиками? — спросил я.
— Ходят слухи, что четверо катапультировались. Нашли живым только одного, — ответил водитель, поправляя панаму-афганку.