Авиатор: назад в СССР 14
Шрифт:
— Тебе привезти игрушку? — спросил я, держа на руках Вику.
— Нет, — мотала она головой, чьи косички разлетались в сторону и касались моего носа.
— Зверушку?
— Нет, — снова отказалась дочь.
— Ватрушку?
— Нет.
У меня и рифмы закончились, и варианты презента для дочери. Вера улыбнулась и обняла нас.
— Ну, расскажи уже папе, — сказала Вера.
— Ты не догадался. Мне нужен самолёт! — радостно воскликнула Вика.
Вот это заявочка! Мало в нашей семье самолётов
— Привезу. Самый лучший, — ответил я и поцеловал дочь.
Вера обняла нас с дочерью одновременно.
— Мне пора, дорогая, — шепнул я и поцеловал супругу.
Сильно нервничает Вера. Но назад пути нет. Я открыл дверь и собирался уже выйти, но она меня остановила.
— Серёжа, я… мне не по себе. Такого раньше не было. Будь там осторожен, — сказала жена.
Я прикрыл дверь и посмотрел на своих любимых. Кажется, уже начинаю считать дни до встречи с ними. А ведь ещё не переступил порог.
— Вер, я ж заговорённый. Мне ведь ещё самолёт надо привезти, — подмигнул я Вике, помахал рукой и вышел из квартиры.
25 декабря 1990 года, Вера Родина, Циолковск.
Дни в преддверии Нового года тянуться долго. С каждым разом всё сложнее и сложнее приходить домой, не проверив почтового ящика. На каждый телефонный звонок бегу сломя голову.
— Мам, смотри, — показала мне Вика рисунок.
Не нужно иметь богатое воображение, чтобы понять мысли моей дочери. Картинка с любого ракурса напоминает силуэт самолёта. Как же иногда сложно слышать рёв двигателей над Циолковском и думать, что Серёжа ещё не приехал.
— Умница, дочь, — похвалила я Вику и продолжила наряжать ёлку с мамой и бабушкой Надей.
Краем глаза поглядываю в телевизор, но ничего хорошего там не передают. Стрельба на Балканах, волнения в Африке и революции в странах Восточной Европы. Чем дальше, тем хуже. Хоть не смотри и не слушай. Но вдруг что-то передадут про Конго, и там мелькнёт наш папа. Вот Вика обрадуется!
— Верочка, ну не изводи себя. Он когда звонил? — спросила мама.
— Позавчера в 19:32, — ответила я, запомнив с точностью до минуты время звонка.
— Не переживай. Там работы много. Она важная. До Нового года обещал вернуться? — спросила бабушка Надя, подойдя к Вике и подтянув ей колготки.
— Обещал, — выдохнула я.
— Значит, так и будет.
И всё равно тревога меня не отпускает. В такое время для страны можно ждать чего угодно. Серёжа выходит на связь, успокаивает, говорит не переживать, это многим помогает лишь до определённой степени.
Чем больше думаю, тем больше руки трясутся. А ведь у меня сейчас стеклянный шар, который может упасть и разбиться. Мама и бабушка Надя точно видят это, но я изо всех сил пытаюсь успокоить себя.
—
Её руки показались такими тёплыми, когда она забирала у меня ёлочную игрушку.
— Сядь, Вер. Не накручивай себя. Лучше телевизор посмотри. Вон, Горбачёв будет сейчас выступать. Опять что-то про договора и перестройку, — махнула мама.
На телеэкране и правда высветилась заставка с надписью «Выступление президента СССР М. С. Горбачёва». Я присела в кресло, а бабушка Надя прибавила звук на телевизоре.
— Надежда Петровна, ничего там важного он нам не скажет…
— «Я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям…» — произнёс Горбачёв с экрана.
Мама чуть ёлку не свалила, а баб Надя схватилась за сердце. Я уже подумала ей плохо, но это были просто эмоции.
— Как так?! — хором воскликнули мы.
В течение десяти минут Михаил Сергеевич читал обращение, нервно посматривая в камеру. Он явно был обеспокоен и переживал. У меня же в голове творилось что-то невообразимое.
— А дальше-то что? — спросила мама, будто обращаясь к Горбачёву.
Ответ не заставил себя ждать.
— «Согласно статье 127.10 Конституции СССР исполнять обязанности президента будет товарищ Русов Григорий Михайлович, как председатель Совета Министров. Выборы нового главы государства пройдут в течение ближайших трёх месяцев».
Когда телеобращение закончилось, мы ещё долго не могли произнести и слова. Такого на моей памяти никогда не было. И тут ещё один удар по нервам. В дверь раздался звонок.
Мы втроём подпрыгнули, заставив Вику рассмеяться.
— Девоньки, успокоились. Надо открыть дверь. Вера, ты сама пойдёшь? — спросила у меня мама.
— Неужели Сергей с командировки вернулся? — прошептала я и побежала в коридор.
Открыть с первого раза замок не получается. Но я точно знаю, что это он. Я так никогда не чувствовала его рядом. Открыла дверь и отхожу назад, расставляя руки для объятий.
— Добрый вечер, Вера Вячеславовна, — поздоровался со мной солидный мужчина в тёмном пальто.
Его лицо мне знакомо. Такое ощущение, что мы уже виделись с ним, но очень давно.
— Здравствуйте! А вы…
— Я пройду? — спросил разрешения мужчина, и я отошла в сторону, чтобы он прошёл в коридор.
Закрыла дверь и вопросительно поглядываю на незваного гостя. Вид у него серьёзный, а взгляд изучающий.
— Я вспомнила вас. Вы папа Ани Красновой.
— Верно. Я Леонид Борисович Краснов.
В коридор пришли бабушка Надя и мама. Когда они увидели Леонида Борисовича, у обоих на лице появился страх.
— Лёнь, ты просто так никогда не приходишь, — тихо сказала мама.