Авиатор: назад в СССР 4
Шрифт:
— Костян, а ты чего без… а как её зовут? — спросил я у Бардина, который накладывал себе шашлыка из большой тарелки.
— Не бери в голову. Новую жизнь начинаю, — отмахнулся он. — Мне и одному хорошо. Как найду кого-нибудь, как ваши девчата, сразу женюсь.
— Только смотри, таких как у нас не найдёшь. Они сами находятся, — улыбнулся Макс, разрезая люля-кебаб.
Пошел первые тост, перешедший во всеобщее ликование и, самое важное, ознаменовавшийся троекратным «ура». Таких восторженных
— И по этому поводу два коротких, один раскатистыыый… — завёл Червень, вскакивая со своего стула и разворачивая флаг Военно-воздушных сил.
— Ура! Ура! Ура-а-а! — подхватили все этот порыв.
Особое место во всём этом мероприятии заняли танцы. Диджеем здесь выступал сотрудник заведения. Работы у него было очень много. Каждый хотел заказать свою песню, которую тут же принимались подпевать все, даже не зная слов.
Воспоминания о прошедших четырёх годах обучения, смешные случаи и обидные моменты, выстраивание рейтинга инструкторов и преподавателей — обсуждения шли полным ходом, причём даже нашим девушкам было не до своих обсуждений. Они с охотой слушали о наших приключениях за эти годы.
— Да, Макс! Предложение тогда нужно было делать, — смеялся Тёмыч, когда вспомнили о схватке Куркова с дверью в квартиру к начальнику училища.
— Я сама смеялась ещё очень долго, а Коля… Николай Евгеньевич, — поправилась Лена, вспомнив, что перед ней вчерашние курсанты. — Короче он сразу понял, что Макс влюбился в меня…
— Ой, ну прям так, и влюбился, — цокнул языком Максим.
— Конечно, я ж помню, как ты на профотборе дар речи потерял. Потел больше чем Мозгин летом! — похлопал я его по плечу.
— Теперь уже чего говорить. Я уже женюсь на самом красивом психологе. Так сказать, я победил, — улыбнулся Курков, и приобнял свою Леночку.
— Победитель, ты наш! Давно ли ты таким стал разговорчивым? — спросила его Лена, дёргая за нос.
И в этот момент мысль заказать песню родилась уже у меня. Я надеюсь, что цензура и железный занавес не помешали прорваться этой композиции в Советский Союз.
— Родя! Брат! — начал липнуть на меня Вася Басолбасов, когда я подошёл к столу диск-жокея.
— Василий, тебя тоже уважаю, но мне надо песню, — сказал я и подошёл ближе к хранителю пластинок и бобин этого вечера.
— Друг, у меня очередь на пятнадцать песен. Надо ждать, — развёл он руками.
— Тааак. Микрофон мне, — ринулся к нему Басолбасов и выхватил у диджея устройство для разговора с публикой. — Белогорские соколы!
При этих словах затихла музыка, а со столов послышались одобрительные приветствия Васе.
— Вот так лучше! Со мной рядом наш орденоносец, медалист, спортсмен… да будь я девушкой, пошёл бы с ним в ЗАГС! Да только он уже занят.
— Василий,
— Я помню, как этот лев, и вон те тигры, — указал он на нашу компанию. — Первыми пришли мне на помощь, а потом и каждый из вас. И мы дали п… п…, — начал заговариваться Вася. — Короче, помогли мне. Давайте поможем Серёге. Он песню заказал, ставим её в первую очередь.
Ну, Басолбасов! Сумел выкрутиться, и протащил мой заказ вперёд всех. Я вернулся к столу, чтобы пригласить на танец Женю. При первых аккордах, за нами последовали и многие другие.
«Кто победил — герой. Кто проиграл — долой. Кто проиграл — беда. Значит не судьба…», — играл припев песни группы АББА.
Да, смысл в ней о разводе между мужчиной и женщиной, но для меня важнее строчки припева.
— «Победитель забирает всё» — хорошо звучит, Серёжа, — шептала мне на ухо Женя.
— Не мной придумано, но ведь все здесь в чем-то, но победитель. Каждый преодолел себя, справился с трудностями и сделал важный выбор.
— Ты тоже? — спросила она, посмотрев мне в глаза.
— А у меня самый большой приз, — ответил я, и, в мерцаниях огней, нежно поцеловал свою будущую жену.
Хороший и добротный вечер даже и не смел заканчиваться. Мне было хорошо и на душе, и в голове. Можно сказать, даже слегка весело.
К этому времени мы зацепились языком с парнями на улице, пока они выкуривали по сигаретке.
— Да не так было. Серый, ну подтверди? — обращался ко мне Тёмыч, когда у нас возник спор с Червенем, кто и как криво сажал самолёт.
— Я видел, Артёмушка. Ну, бывает такое, признай. Потом же ты как полетел! — стоял на своём Андрюха.
— Черв, я помню все его косяки, но про этот первый раз слышу, — выразил я своё мнение.
Наш спор продолжался и продолжался. Из дверей кафе вышли Женя и Света, одетые в верхнюю одежду.
— Там Серёжку покормить надо. Скоро придём, — сказала Женя, поцеловав меня в щёку.
— Тёмыч, ты справа, я слева, группе сбор! — скомандовал я.
— Опа! Товарищи соколы Белогорска, мы сами. Дайте девочкам посекретничать, — остановила нас Света.
— Ага, а то не скроешься от вас нигде, — вторила ей Женя.
Не сразу, но мы согласились отпустить наших дам. Хотя на улице уже и темно, однако до дома Рыжова пройти всего несколько домов. Можно и не беспокоится за наших дам.
— Мы скоро! — крикнула мне Женя, когда они отошли на несколько шагов от нас.
Наш спор, о качестве посадки, продолжился с ещё большим привлечением сторонних людей. Пошла в ход и аэродинамика. Вспомнились постулаты из техники пилотирования. Кто-то даже приплёл сюда психологию и предложил проконсультироваться у Елены Петровны. И таки сделал это!