Авиатор: назад в СССР 5
Шрифт:
– Наша очередь, – тихо сказал Валера, успев вклиниться в плотный радиообмен.
Техник очень быстро вынул предохранительные чеки с бомб, чтобы их теперь можно было применить. Как и полагается, после этого заботливое поглаживание по консоле крыла. Душевная традиция перед вылетом!
На полосе выстроились в правом пеленге в ожидании расчётного времени взлёта. В наушниках я прослушивал странное сопение. Может. кто-то из группы руководства уже решил прилечь в такое время поспать, да забыл кнопку
– Дворцовый, Сто восьмой, дальний и ближний привод включены? – запросил Гаврюк.
– Сто восьмой, включены. У вас показаний от них нет? – поинтересовался руководитель полётами.
Валера не ответил, и мысль у меня уже появилась, что на борту моего ведущего проблема. Не хотелось бы мне вот так закончить своё первое боевое задание в Афганистане.
– Показания в норме. Борт порядок. Прошу паре взлёт, «Максимал», – ответил Валера, чем успокоил меня.
Успокоил относительно. Я попробовал не обращать внимания на волнение, и сосредоточиться на полёте, но потеть у меня начали все неприличные места. И это мы ещё не взлетели!
– Выводим, – сказал Гаврюк, и я отклонил рычаг управления двигателем на режим «Максимал», не отпуская тормоза.
– Выполнил.
– Паашли! – скомандовал Валера, и мы пошли с ним в разгон.
Ночью, ориентиры на разбеге – боковые огни ВПП и консоль крыла твоего ведущего. Набор скорости идёт медленнее, чем на форсаже. Самолёт загружен гораздо больше, чем это бывало на плановых полётах, так что бежать нужно чуть дольше.
– Поднимаем, – подсказал Валера, и я слегка взял ручку на себя. —И… отрыв.
Почувствовал пятой точкой, что самолёт оторвался от поверхности и перешёл в набор. Звёздное небо заполонило весь обзор, если не считать Валеру, который повёл меня за собой вправо сразу после взлёта.
– Выводим из разворота. Крен сорок пять градусов, шасси… убрано, – проговаривал все свои действия Валера, чтобы я делал с ним всё синхронно.
– Крен установил, шасси, закрылки, щитки убраны, – доложил я.
– Сто восьмой, ответь Первому, – запросил Валеру его тёзка Томин.
– Отвечаю, Первый.
– Уточни задачу через Дворцового. Нам по направлению не отвечают, – вышел на нашем канале в эфир командир полка.
Пока наш пункт управления уточнял, в чём причина, мы уже пролетели сияющий Ташкент и взяли курс к границе.
В лунном свете красиво смотрятся хребты гор. Пока ещё находимся под управлением своего аэродрома, но вскоре нас должен взять Бокайды.
– Высота истинная тысяча пятьсот метров, – сказал Валера, и я тут же контролирую показания высотомера у себя.
– Подтвердил.
– Там гряда гор впереди. Готовься к набору на «Максимале».
– Понял.
В эфире уже не слышно наших товарищей. Все перешли под управление
– Дворцовый, Сто восьмой, прошу набор четыре тысячи.
– Разрешил, Сто восьмой. Далее связь с «Островным».
– Понял. Внимание… обороты «Максимал», – скомандовал Валера, и мы резво пошли в набор.
Перед глазами очередная стена и приближающаяся гряда гор гораздо выше. Переваливаем вершину с небольшим превышением, и снова начинаем снижаться, чтобы выдержать истинную высоту в четыре тысячи метров.
– Сейчас разворот влево… паашли, – дал команду Гаврюк.
Ручку управления плавно переложил в левую сторону, выдержав своё место за ведущим. Пустынная низменность, разбавленная отдельными населёнными пунктами, осталась справа, а мы продолжаем идти вдоль хребта в направлении района выполнения боевой задачи.
Ощущается небольшая болтанка, и ветер слегка сносит нас к вершинам. Не думал я, что ночью в горах можно попасть под такой воздушный поток
– Держи по прибору шестьсот, – подсказал мне Валера, заметив, что я слегка выдвинулся вперёд.
– Ветер боковой сильный.
– Не переживай, не сдует, – поддержал меня Гаврюк, слегка усмехнувшись в эфир.
«Островной» принял управление нами через пару минут. Горы остались позади, открыв мне вид на пограничную с Афганистаном реку Амударья. Пролетев изгиб этой водной артерии, мы оказались на территории Афганистана.
– Наблюдаю разрывы впереди, – доложил Валера.
Бои шли как раз в районе наших целей. Перейдя на канал боевого управления, я сразу понял, что удар ещё никто не наносил.
– Сто восьмой, парой займите шесть тысяч, – передал нам командный пункт. – В этом районе вираж до команды.
Заняли с Валерой свою зону ожидания как раз над остальными группами, которые крутили свои виражи под нами. Представляю, как устал Томин, который барражировал здесь больше всех.
– Торос, Торос, я Первый, готовы к работе.
Но ответа не последовало. Под позывным «Торос» работал авианаводчик, который сейчас находился на самом переднем краю.
Попеременно я стал менять руки, чтобы они не забивались от постоянного маневрирования со своим ведущим. И ведь нельзя сейчас и слова сказать в эфир. Командир постоянно вызывает «Тороса», но в ответ тишина.
В уме давно я стал держать тот факт, что топлива нам может не хватить для возвращения в Осмон.
– Первый, вас… онял, – донеслись до меня обрывки связи. – Квадрат сорок двенадцать. Цель по улитке девять. Восточный склон, как приняли?