Аврора Горелика (сборник)
Шрифт:
КЛАВДИЯ
Я вам не Клавдя, а Клавдия! (Поднимается вслед за ним.)
ЛЕША-СТОРОЖ
Айда, айда, Клавка! (Поднимается.)
КЛАВДИЯ
Я вам не Клавка, а Клавдия!
ЛЕША-СТОРОЖ
Клава, не базлай! (Поднимается.)
РОЗА
(со скрытым отчаянием). Клавдия, куда ты так рано?
КЛАВДИЯ
Книжку
РОЗА
В темноте?
КЛАВДИЯ
Ага! (Уходит.)
КАМПАНЕЕЦ
И как на зло ни одной банки датского пива! (Поворачивается в разные стороны, не выпуская из рук ружья.)
БОБ
Выше голову, дядя Филип! Завтра будет у вас пиво. Выше, выше! Нужно все время выше! Тетя Лайма, я пошел к себе, и, надеюсь, сегодня накладок не будет. Всем присутствующим – гуд найт! А каков костюмец у моего папца, а? Восемнадцать карманов! Я насчитал восемнадцать карманов! (В два прыжка одолевает лестницу и исчезает.)
По другой лестнице начинает подниматься Роза, четко постукивая каблучками и попыхивая сигареткой.
ЛАЙМА
Роза, ты куда?
РОЗА
Читать.
ЛАЙМА
В темноте?
РОЗА
Да, в темноте.
ЛАЙМА
Одна?
РОЗА
Не с подонками же. (Уходит.)
Кампанеец, почти совсем уже отключившийся от действительности, бродит по сцене с ружьем, выискивая себе цель в зрительном зале.
ЛАЙМА
Отец! Меня мучает бессмысленность существования.
КАМПАНЕЕЦ
(досадливо, как будто мучась головной болью). Да какое еще тебе существование. Все так просто. Добро и зло. Прогресс и реакция.
ЛАЙМА
Это правда, папа? Все так просто? Спасибо тебе. Спокойной ночи! (Поднимается по той же лестнице, куда запрыгнул Боб, уходит.)
КАМПАНЕЕЦ
Дявольски хочется датского пива! Дьявольски хочется в финскую баню. (Очищает рот.) Поехать, что ли, к Патронаускасу?
Старики Ганнергейты, между тем, давно уже покинули погасший телевизор и копошатся на полу за клавесинами.
ЦИНТИЯ
(шепотом). Кларенс, ай фел ин лав унз дис человек с ружьем. Душа просиль музик!
КЛАРЕНС
Яволь, хер оберет! (Вытаскивает из своей котомки полевую рацию, включает.)
Звуки довоенного танго из кинофильма «Петер» вперемежку с морзянкой вплывают на сцену.
КАМПАНЕЕЦ
Что
ЦИНТИЯ
(походкой светской дамы приближается к Кампанейцу). Йа, йа… кель бьютифул время сэ са, хер оберет!
КАМПАНЕЕЦ
(поднимая ружье.) Что за чертовщина?!
КЛАРЕНС
(подходит шаркающей лакейской походкой). Имель импьюденс, пан директор, однако господин сторож имель задолжательство фюр пильце. Драй рубликс, и мы цурюк под землю.
КАМПАНЕЕЦ
Что за наглость! Пан, господин, цурюк! Для вас что, советской власти не существует?
Кларенс молчит. В полумраке светится его рот, застывший в подобострастной улыбке.
ЦИНТИЯ
(машет на мужа воображаемым веером). Пошель вон, капрал! Фуй, кель материализмус! (Кампанейцу.) Ангажэ ву а танго, мон большевик!
Кампанеец, как зачарованный, отставляет двустволку и отдается Цинтии в руки. Они танцуют.
КЛАРЕНС
(восхищенно). Сэфантастик!
ЦИНТИЯ
О, какой время хэв бин тогда, эти драйциге яарес! Я обожаль бонбон «Мишка на Севере»! Большой балет! Жизель! Светомаскировка! Я имель один мальчуган аус люфтваффе, он имель постоятельство возиль мне розес, тюльпанес, а на обратном пути опускаль нах Поланд свой фугас. Файер! Блюмс! Это был нет вы, хер оберет?
КАМПАНЕЕЦ
К сожалению, камрад, я дрался тогда по горло в снегу. Негостеприимные сугробы ощетинились свинцом. Раз был дерзкий рейд в тыл лимитрофа. Помню трофеи, куча французских консервов, пленных диверсанток мы брали, одна была такая кусачка… Не вы, геноссе?
ЦИНТИЯ
О, парашютен, парашютен!
КАМПАНЕЕЦ
А помните, как певали? (Поет.) Согрел он дыханием сердца полярные ночи седые… Сейчас так не поют.
ЦИНТИЯ
О, колоссаль! (Поет.) Раздвинул он горные кручи, пути проложил в облака-ах…
КЛАРЕНС
(козликом сбоку). По слову его молодому сады зашумели густые…
КАМПАНЕЕЦ
(отталкивает Цинтию, хватает двустволку). Руки вверх, гады! Признавайтесь, на кого работаете?
КЛАРЕНС
(с поднятыми руками). Как солнце весенней порою он землю родную обхо-о-одит…