Австралийские рассказы
Шрифт:
— Вы уже видели всходы, садовник? — спросила она шепотом.
— Какие всходы?
— Там, около ворот.
— Я еще ничего не видел.
— Сходите и посмотрите.
Она сунула мне в руку ключ и прислушалась, не идет ли кто-нибудь.
— Бог знает, чем это кончится! Ганс на клумбе высеял имя Маргарэт, — сами увидите. Я сейчас не могу говорить, он где-то тут бродит. Наверно, велит вам перекопать клумбу. Не идите туда сразу, а то он догадается, что я вам сказала. Он в бешенстве. Потом поговорим…
Мне
И я увидел чудесный привет влюбленного даме своего сердца: за неделю земля пригрелась, тысячи маленьких всходов линарии поднялись на поверхность, и через всю клумбу на фоне коричневой земли зеленела изумрудная надпись: «Тебе, Маргарэт».
Это было сделано великолепно — всходы были необыкновенно дружными. Под утренними лучами солнца слова жили и горели. Я чуть не вскинул руки и не запрыгал от волнения.
«Тебе, Маргарэт!» Вот на что смотрела миссис Камерон, когда я подъехал к калитке. И я тоже смотрел, смотрел, смотрел… Я чувствовал, что Ганс стоит сзади и улыбается. Вся история сразу приобрела в моих глазах другой, высокий смысл. Как прекрасно это было задумано и с какой любовью выполнено!
— Я рассказала ему, как только он постучал в кухонную дверь в восемь часов утра, — сказала мне миссис Бригс. — Он сажал какие-то цветы, когда мистер Камерон вышел в сад.
А теперь Камерон прикажет мне перекопать клумбу…
Это все равно что получить приказ задушить младенца или поджечь церковь. Я понял, что перестал быть пассивным наблюдателем; хочу я того или нет, но через несколько минут я буду втянут в ход событий.
Всего несколько секунд понадобилось мне, чтобы решить, что я не стану участником этого вандализма, но я все еще искал выход из положения, когда ровно в девять часов появился Камерон. Я работал неподалеку от дома, и он окликнул меня, спускаясь со ступенек крыльца:
— Джонстон!
— Доброе утро, мистер Камерон!
— На одну минутку, пожалуйста.
Я направился к нему, но он не стал дожидаться, и я догнал его уже в конце дорожки.
— Я попрошу, вас кое-что сделать сегодня.
На повороте у аллеи, ведущей к живой изгороди, он остановился и указал на ветку розы, свободно повисшую на высоте человеческого роста.
— Тут таких несколько. Их надо подвязать.
Я кивнул головой, я уже раньше заметил эти розы и почувствовал раздражение от того, что он счел нужным учить меня. Или это было просто пустое замечание для начала?..
— И вот еще что…
Став на газон, он с нескрываемой ненавистью посмотрел на так много выражавшую клумбу.
— Я хочу, чтобы вы перекопали ее и засадили вновь.
— Но ведь вы потеряете около трех недель, мистер Камерон, — сказал я. — Алиссум уже хорошо подрос. И его лучшая пора
— Я знаю, но все-таки он еще будет цвести.
Сказав это, он направился к воротам, но я сделал новую попытку:
— Мистер Камерон, ведь через пять-шесть недель это уже нельзя будет прочесть. Когда цветы разрастутся…
— Меня интересуют именно данные пять-шесть недель, Джонстон, — холодно прервал он меня.
Вынув руку из кармана брюк, он ткнул длинным тонким пальцем в сторону клумбы.
— Я не одобряю подобных фокусов. Семена возьмете у миссис Бригс. Я купил их на этой неделе.
— Слушаю, мистер Камерон, — ответил я.
Я по-прежнему не собирался перекапывать клумбу, но горячее желание узнать, что произойдет за неделю, удержало меня от того, чтобы поссориться с ним тут же на месте.
Через несколько минут я похвалил себя за эту сдержанность. Я услышал скрип парадной двери, и миссис Бригс знаками позвала меня на террасу.
— Автомобиль уже отъехал, садовник?
— Да.
— Говорите тише. Она у себя в комнате, одевается. Конечно, она ничего не скажет, но мне не хочется, чтобы она знала, что я вам все рассказала. Она сейчас выйдет поговорить с вами о клумбе. Он вам велел перекопать ее?
— Да.
— Вы не…
— Нет.
Я хотел было добавить, что и не собираюсь этого делать, но она продолжала тем же торопливым шепотом:
— Хорошо, подождите, пока не увидитесь с ней. Из-за этой клумбы еще будут неприятности. Если бы вы видели, как он взбесился. И что он наговорил ей! Я потом заявила ей, что на ее месте немедленно ушла бы от него. Я начинаю думать, что у него не все в порядке. Она говорит, что если он только дотронется до клумбы, она уйдет. Но она и раньше так говорила.
— Я не стану перекапывать клумбу, миссис Бригс. Но это сделает кто-нибудь другой. Он может сам перекопать ее.
— Он обязательно перекопает, раз он знает, что она этого не хочет. Во всяком случае, она сейчас выйдет.
— Какие-нибудь новости?
— Маргарэт не вернется домой. Она в городе. Поступила на другую работу, но отказывается сказать матери, где служит, где живет. Она звонила вчера. Говорит, что больше не желает, чтобы из-за нее были неприятности.
— А Ганс?
— Ни слова. Я, пожалуй, пойду…
Вскоре появилась миссис Камерон. Она привела себя в порядок, платье на ней было дымчатого серого цвета из какого-то тяжелого материала, складки которого изящно колебались при ходьбе. Она казалась очень привлекательной, и по ее свободной, спокойной манере держаться я сразу догадался, что миссис Бригс сказала ей, что я не хочу разрушать клумбу. Миссис Камерон прямо заговорила о деле:
— Здравствуйте, мистер Джонстон. Мистер Камерон говорил с вами о клумбе у ворот?
— Он распорядился перекопать ее, миссис Камерон.