Автобиографическая проза
Шрифт:
Именно так она, которую ты называешь своим вожатаем, ввергла тебя в блистающую {169} бездну, удержав от многих непотребств. Что же касается того, будто она научила тебя смотреть ввысь и отделила от толпы, что же другое здесь было, как не то, что, сидя пред нею и плененный ее очарованием, ты приучился презирать все на свете и всем пренебрегать, - а в деле человеческого общения, как ты знаешь, это всего тягостнее. Далее, когда ты говоришь, что она заставила тебя предпринять бесчисленные труды, то в этом одном ты прав; но так ли велика эта заслуга? Столь многообразны
Франциск
Самый искусный борец сперва грозит, затем ранит, меня же и рана и угроза сразу так потрясли, что я начинаю уже сильно шататься.
Августин.
Насколько же сильнее ты зашатаешься, когда я нанесу тебе самую глубокую рану? Именно та, {170} которую ты превозносишь, которой, по твоим словам, ты обязан всем, она-то тебя и погубила.
Франциск
Великий Боже! Каким образом ты убедишь меня в этом?
Августин
Она отдалила твою душу от любви к вещам небесным и отвратила твои желания с Творца на творение, а это и есть самая покатая дорога к смерти.
Франциск
Прошу тебя, не спеши произносить приговор. Любовь к ней, несомненно, побуждала меня любить Бога.
Августин
Но извратила порядок.
Франциск
Каким образом?
Августин
Ибо должно любить все сотворенное из любви к Творцу, ты же, напротив, прельщенный чарами творения, не любил Творца, как подобает его любить, а удивлялся художнику в нем, как {171} если бы он не создал ничего более прекрасного; между тем телесная красота есть низший вид красоты.
Франциск
Да будет мне свидетелями та, что присутствует здесь, и моя совесть, что я любил, как я уже раньше сказал, не столько ее тело, сколько душу. И ты легко можешь увидеть это из того, что чем далее она подвигалась в возрасте (а это наносит телесной красоте непоправимый урон), тем прочнее я утверждался в своем мнении, ибо если цвет ее молодости явно увядал с годами, зато красота ее души все более возрастала, и эта-то красота, как родила во мне любовь изначала, так раз зародившуюся укрепила непоколебимо. Иначе, будь я привлечен ее телом, мое чувство давно должно было бы измениться.
Августин
Ты шутишь со мною? Или эта самая душа так же нравилась бы тебе, если бы она обитала в неопрятном и уродливом теле?
Франциск
Не смею сказать это, ибо душу нельзя видеть и внешний вид тела не обещал бы тогда подобной души; но как бы ни была уродлива оболочка, {172} я, конечно, полюбил бы красоту ее души, если бы эта красота предстала пред моими очами.
Августин
Ты ищешь опоры в словах, ибо, если ты можешь любить только то, что является твоему взору,- значит, ты любил тело. Впрочем, я не отрицаю, что ее душа и нравы также до известной степени питали твое пламя, так как
Франциск
Вижу, к чему ты хочешь меня привести,- чтобы я признался вместе с Овидием:
Душу с телом любил я.
Августин
Ты должен будешь признаться и в большем, именно, что и то и другое ты любил недостаточно трезво и не так, как подобает.
Франциск
Только пыткою ты сможешь вынудить у меня такое признание.
{173}
Августин
Ты должен будешь признаться также, что из-за этой любви ты впал в большие несчастия.
Франциск
В этом я не признаюсь, хотя бы ты поднял меня на дыбу.
Августин
Между тем ты скоро по собственной воле признаешь и то и другое, если только отнесешься со вниманием к моим доводам и вопросам. Итак, скажи: помнишь ли ты свои отроческие годы или воспоминание о том возрасте совсем угасло в тебе под бременем нынешних забот?
Франциск
Нет, детство и отрочество стоят перед моими глазами совершенно так, как вчерашний день.
Августин
Помнишь ли, как силен был в тебе в ту пору страх Божий, как много размышлял ты о смерти, как сильно был привязан к вере и как любил добродетель?
Франциск
Разумеется, помню и скорблю о том, что с годами добродетели умалились во мне.
{174}
Августин
Я же и всегда опасался, как бы дуновение весны не сорвало этого раннего цвета, который, если бы уцелел, дал бы в свое время чудный плод.
Франциск
Не уклоняйся от предмета; какое отношение имеет это к делу, о котором мы начали говорить?
Августин
Сейчас узнаешь. Раз ты чувствуешь свою память ясной и свежей, обозри сам в себе молча все время твоей жизни и вспомни, когда началась эта глубокая перемена в твоих нравах.
Франциск
Вот я в одно мгновение ока пересмотрел число и порядок прожитых мною лет.
Августин
Что же ты нашел?
Франциск
Что учение о пифагорейской букве, которое мне привелось слышать, не лишено основания. Действительно, когда, поднимаясь по прямой тропинке, я дошел, скромный и рассудительный, {175} до распутья двух дорог и мне было приказано идти по правой дороге,- тогда, из неосторожности или упрямства, я свернул на левую, и не принесли мне пользы стихи, которые я часто читал в отрочестве:
Вот и распутье, где на две тропы расщепилась дорога.
Правая вьется стезя мимо стен Плутонова дома;
Ею в Элизии придем. На казнь идут нечестивцы
Левой тропой; их в Тартар она преисподний низводит.
Дело в том, что хотя я читал это раньше, но понял лишь тогда, когда испытал это на опыте. С тех пор как меня потянуло на кривой и нечистый путь, я часто со слезами оборачивался назад, но уже не мог идти правой дорогою; и вот, когда я ее покинул, тогда-то, несомненно, воцарилась эта неурядица в моих нравах.