Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2
Шрифт:
Заключение троцкисты отбывали либо в Суздальском, либо в Верхнеуральском изоляторе ОГПУ, где для них был установлен специальный «политрежим» 240 . Политзаключенный был изолирован от общества, но освобожден от принудительного труда. «Нас не так уж плохо кормили, – вспоминала бывшая политзаключенная Е. Л. Олицкая, отбывавшая наказание в Суздальском монастыре, который использовался ОГПУ с 1923 года. – И камеры были не так уж плохи. Мы получали газеты, журналы, книги – по пяти в декаду от библиотекаря, мы встречались с товарищами на прогулке, в камерах были наши личные вещи – письменные принадлежности, нитки, иголки, ножницы, даже бритвы. Жены сидели в камере с мужьями, братья и сестры соединялись на прогулке. Мы имели право написать и получить по три письма в месяц (ближайшим родственникам)» 241 .
240
Фокин
241
Орлицкая Е. Л. Воспоминания. Т. 1. Франкфурт-на-Майне, 1971. С. 304–305.
В Верхнеуральском политическом изоляторе, построенном в 1910-х годах, содержались меньшевики, эсеры, другие политические заключенные и группа «большевиков-ленинцев», среди них Каменев, Зиновьев, Пятаков, Радек – всего около сотни троцкистов. Анархистка А. М. Гарасева так воспоминала о политизоляторе: «Верхнеуральский изолятор – огромное здание, одиноко стоящее на берегу Урала в трех километрах от города Верхнеуральска. Днем он производил внушительное впечатление своей массивностью, а ночью – будучи залит ослепительным электрическим светом среди безмолвия степного мрака. Строить его начали во времена I Мировой войны как военно-каторжную тюрьму, однако закончить не успели, и достраивали его уже большевики для своих политических противников». Здание было поделено на отдельные секторы, длинные коридоры перерезаны железными дверями, через широкий коридор нельзя было перестукиваться. Разными были и камеры – на четырех, трех, на двух человек. «Под нашей камерой в западном секторе находилась „Генеральская одиночка“ из двух комнат. Самыми плохими были восточные одиночки: там была система галерей, камеры маленькие, окна под потолком, а весь сектор был изолирован от других. Архитектор, который проектировал и строил изолятор, предусмотрел все возможности, чтобы разъединить людей» 242 .
242
Гарасева А. М. Я жила в самой бесчеловечной стране. Воспоминания анархистки. М.: Интерграф Сервис, 1997. С. 123.
До 1930 года троцкисты имели право получать в местах лишения свободы научную литературу, заниматься творчеством, направлять свои прошения в высшие государственные органы власти. Позднее их положение ухудшилось: администрация политизоляторов стала применять к политическим заключенным жесткие формы принуждения, арестанты пытались протестовать. Начиная с 1931 года часть осужденных троцкистов была этапирована из политизоляторов в Ухто-Печерский, Сибирский, Дальневосточный, Беломоро-Балтийский и другие исправительно-трудовые лагеря, где широко использовался принудительный труд 243 .
243
Скоркин К. В. Указ. соч. С. 302.
4. Чистка 1929 года
1929-й оказался «годом великого перелома». Партия росла в сознательности семимильными шагами – и очищала себя. На местах стремительно набирала обороты кампания под лозунгом «Долой чуждых и примазавшихся!». Почти ежедневно на страницах газет помещались отчеты о чистках в той или иной организации и их результатах. Столичные газеты сообщали наперебой, что партия – это «живой и здоровый организм», который выбрасывает «чуждые тела, отсекает безнадежно зараженные члены, не позволяя им заражать свою кровь».
Решение о «генеральной» чистке партии было вынесено XVI партийной конференцией (апрель 1929 года). В постановлении конференции говорилось, что чистка должна «сделать партию более однородной, беспощадно выбросить из рядов партии все чуждые ей, вредные для ее успехов, равнодушные к ее борьбе элементы, <…> разоблачая скрытых троцкистов <…> и сторонников других антипартийных групп и очищая от них партию» 244 . Всего за причастность к оппозициям и нарушение партийной дисциплины было вычищено около 10% от общего числа исключенных (для сравнения – за бытовые проступки тогда исключили 21,9%). Вычищались «классово чуждые», уличенные в обмане «двурушники», нарушители дисциплины, сомневающиеся в партийных решениях, «перерожденцы, сросшиеся с буржуазными элементами», «карьеристы», «шкурники», «морально разложившиеся» и т. п. 245
244
Боффа Дж. История Советского Союза. Т. 1. От революции до Второй мировой войны. Ленин и Сталин. 1917–1941 гг. М.: Международные отношения, 1990. С. 385.
245
Шубин А. 1937. АнтиТеррор Сталина. М.: ЭКСМО, 2010. С. 4.
Процедуру партийной чистки 1929 года Г. Е. Зиновьев проходил 6 октября 1929 года в своей первичной парторганизации – в Москве, в центральном аппарате Центросоюза, где он руководил Культуправлением, в
246
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 83. Л. 52.
247
Там же. Л. 53.
Чистка, которая закончилась для Зиновьева успешно, была очень изнурительным процессом: судя по объему стенограммы, она продолжалась не менее пяти-шести часов, в основном говорил сам Зиновьев. Скорее всего, заседание продлилось весь рабочий день, без перерыва. Временные ориентиры задал именно Зиновьев, сам запросив на вступительное автобиографическое выступление два часа – впрочем, на деле он выступал несколько короче. Председатель (его имени в стенограмме нет) формально представил Зиновьева: родился в 1883 году, еврей, родной язык русский, основная профессия – профессиональный революционер, в партии состоит с 1901 года, окончил высшее учебное заведение. Партийным взысканиям подвергался 248 .
248
Там же. Л. 52.
Более всего автобиографическая часть выступления Зиновьева напоминала лекцию о самом себе и своей роли в истории партии: начинал партийный вождь с того, что приступил он к партийной деятельности в возрасте 18 лет «на Юге в Елисаветграде, нынешний Зиновьевск», – уже с первых слов оратор пояснил, что украинский город, переименованный в его честь, несмотря на все его ошибки, никто переименовывать обратно не собирался. Исторический обзор своей деятельности он начинал с главного козыря, отлично известного всем присутствующим: уже в третьем предложении Зиновьев рассказывал, при каких обстоятельствах он познакомился с «В. И.» (разумеется, Лениным) – и следующие полчаса они оба в речи Зиновьева будут неразлучны, «мы» в речи всегда означало «Ленин, я и другие товарищи». Здесь выступление было умеренно приправлено некоторыми мелкими и интересующими рядовых партийцев деталями: «Затем мы приехали в Питер в так называемом „запломбированном вагоне“, который на самом деле не был вовсе запломбированным, <…> мы собрали Циммервальдскую, левую [конференцию], <…> война застает нас недалеко от Кракова в Галицийской деревушке» 249 .
249
Там же. Л. 54.
Впрочем, это была не вполне каноническая справка по истории партии: Зиновьев регулярно останавливался на том, сколь часто до 1917 года группа, объединенная Лениным, находилась в меньшинстве в самых разных ситуациях. Меньшевики в РСДРП «с известным злорадством пустили нас на первое заседание Питерского совета „посмотрите“. Действительно, мы посмотрели. Громадный зал, вмещающий до 4.000 человек, а нас маленький отряд – человек 70» 250 . Летом 1917 года, в изложении Зиновьева, положение большевиков всегда было на волоске от разгрома, июльское выступление большевиков, не имевших численного преимущества, было случайностью и эксцессом 251 .
250
Там же. Л. 56.
251
Там же. Л. 58.
Здесь Зиновьев и признал для целей чистки свою первую «коренную» ошибку – выступление против ленинской редакции Октябрьского переворота: «Я считал, что восстание в данной обстановке преждевременно, что мы можем быть разбиты». Зиновьев открыто признавал: даже после 25 октября он считал, что «все-таки удастся создать правительство всех социалистических партий», и его не беспокоило такое вопиющее сомнение в истинности марксистского учения о диктатуре пролетариата – в зале, видимо, не ожидалось наличие слушателей, способных поймать оратора на этом. С Ильичом, который критиковал его, но не отверг, Зиновьев расстается в начале 1918 года, когда правительство во главе с Лениным уезжает в Москву, а для самого Зиновьева «начинается <…> специфический ленинградский период работы».