Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2
Шрифт:
От коммуниста требовалось «активное участие в проведении партийных директив по всем политическим вопросам. Стоять в стороне и наблюдать может только партийный обыватель, случайно попавший в партию» 353 . Выбирая правильный ракурс, коммунист должен был во всем видеть исторически прогрессивную составляющую. Марксистский аналитический инструментарий, с одной стороны, обеспечивал свою достоверность через связь с настоящим, а с другой – помогал прозревать будущее. Коммунистическая расшифровка мира отрицала идеалистический отрыв от действительности, ввиду чего дискурс первой пятилетки постоянно риторически раздваивался, отсылая одновременно и к идейной конструкции, и к буквальной репрезентации. Принципиальная двойственность отличала концепцию воздействия речи на аудиторию. На полюсах этой концепции находилось желание услышать о реальной, настоящей жизни и погружение слушателя в виртуальный мир будущего. Если в первом случае выступающий ограничивался воздействием на сознание аудитории фактами, тем самым убеждая ее в правоте сталинской идеи, то во втором случае пропаганда выводила слушателя за пределы его еще несовершенной субъективности. Язык партийца предвосхищал будущее, а не описывал несовершенное настоящее. Обращение же к обстоятельствам считалось проявлением нэповской ментальности. Всматриваясь в то, что будет, а не в то, что есть, Резенов, например, не видел ничего необыкновенного в газетной статье
353
Красное знамя. 1929. 18 октября.
354
ГАНО. Ф. П-6. Оп. 2. Д. 1795. Л. 67.
Конечно, сама по себе «самокритика» была общим местом. Все зависело от конкретного содержания, которым она наполнялась. Восстановленные оппозиционеры мягко напоминали, что, хотя «во время оппозиции <…> мы могли высказываться по всем вопросам, самокритики тогда в полном смысле слова не было в ячейке» 355 . Теперь можно было пускаться во все тяжкие. Если партбюро понимало под самокритикой критику «буржуазного» руководства университета и старой профессуры, то Кутузов и его единомышленники видели в ней шанс избавиться от «держиморд» из бюро партячейки. Непонятно, думали ли так бывшие оппозиционеры или это была личная фобия Брусникина и Усатова, но «полевение» политики ЦК могло восприниматься как уступка именно бывшим оппозиционерам. Считая себя «чистокровной» рабочей частью партии, они начали предпринимать конкретные шаги, чтобы прибрать обюрократившееся руководство института к рукам. В ячейке замечали, что «кой-кто из троцкистов пытается доказать, что партия в некоторых вопросах встала на путь оппозиции». Филатова спрашивали: «Повлияли ли вопросы, выставленные оппозицией, на политику партии» в экономической сфере. «Нет, не повлияли», – уклонялся тот от провокационного вопроса 356 . «Я понял, что партия пришла к Троцкому, так ли это?» – пытались заманить Николаева в похожую ловушку. «Нет, не так», – снова отвечал он 357 . Сторонники Кутузова ни в коем случае не соглашались говорить от имени оппозиции – это бы аннулировало их недавние заявления об отходе. «Почему они в партии? – вопрошал член бюро Букатый. – Сейчас у [них] имеется мнение, что партия перевооружилась на основе троцкистской оппозиции» 358 . Кутузова спрашивали: «Николаев говорил, что партия проводит линию левых?» – «Искажаешь, – огрызался он. – Николаев говорил, что когда-то это думал, а потом признал свои ошибки. Принцип[иальная] установка левых одна, а в партии совершенно другая, поэтому политика партии не может считаться политикой оппозиции».
355
Там же. Д. 2318. Л. 13.
356
Там же. Д. 3502. Л. 4 об. – 5.
357
Там же. Д. 2318. Л. 13.
358
ПАНО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1059. Л. 254.
Если Кутузов не был «левым», то с какой же позиции он критиковал верхи? Ему предъявляли различные оппозиционные лозунги, пытаясь понять его отношение к ним. У Кутузова все еще был авторитет, и хотелось узнать, с чем он выразит солидарность, а от чего будет отмежевываться.
Вопрос: Если ли зажим, то как это можно рассматривать? <…> Почему ты оказался во главе группы оппозиционеров?
Ответ: Ряд товарищей, как Брусникин, тянут меня на это.
Вопрос: Как ты относишься к борьбе с буржуазной идеологией в ВУЗе? <…> Был ли бойкот старого актива новому?
Ответ: Я бы это не сказал. Я никогда не бойкотировал и зажиму нигде не видел. Плохо лишь то, что из молодых тов[арищей] мало выдвигается в актив. <…>
Вопрос: Что проявил конкретно по исключению чужаков из вузов?
Ответ: Строго относился к приему в вуз. <…>
Вопрос: Является ли нормальным, когда в вуз под маской рабочих вступают чуждые?
Ответ: Таких случаев я не припоминаю. Я знаю один случай в нынешнем году, когда жена одного преподавателя, подавая заявление, сообщила, что она рабочая, но на самом деле она не была рабочей.
Своей борьбой за классовый принцип чистки Кутузов очень напоминал левую оппозицию. «Нужно иметь большое самомнение Усатову и Брусникину в том, что только они проводят правильно линию партии, – резко заявил он. – Я считаю, что чистку ячейки нужно было начать в бюро ячейки!» Кутузов «долго ждал чистки», надеялся на нее, но знал, что наверняка разочаруется. «У нас однажды проводилась чистка социального состава, – вспоминал он, – но результат был не особенно хорош. <…> Сибирск[ие] организации часть восстановили. Кроме того, у нас были случаи, когда наши товарищи давали рекомендации чуждым людям – белогвардейцам». Что в парторганизации института имелось «не строгое отношение» к классово чуждым элементам, было общеизвестно 359 .
359
ГАНО. Ф. П-6. Оп. 2. Д. 1795. Л. 61, 64 об. – 65, 70.
Проявил ли Кутузов горячность в своем очистительном пыле? «Возможно, что, указывая на ошибки отдельных товарищей и бюро ячейки, я делал это в таком тоне, что сам впадал в ошибку, – признавал он. – В практике работы у меня были нередко столкновения с бюро и с отдельными руководителями. В ряде случаев был неправ сам, в ряде других – совершенно правильно указывал на ошибки». Кутузов отмечал следующие моменты:
Семейственность в борьбе с рвачеством (выдвиженец – на горном [факультете], авантюрист – на механическом факультете) <…>.
Засоренность состава тысячников – я предлагал пересмотреть состав первого приема: примазывавшегося кулака Петрушева ячейка исключает, [а] бюро по-отечески ставит на вид;
Примиренческое выступление т. Повкина и других против белогвардейца Кураксина на чистке;
Избрание секретарем ячейки хим[ического] фак[ультет]а Володина, который сказал на чистке, что был у Колчака в школе юнкеров, пишет в анкете тысячника «служил 4 месяца рядовым». <…> Имелись слухи, как бы он содействовал карателям и препятствовал партизанам, и что же? Некоторые товарищи голосовали за его перевод.
Все это в понимании Кутузова называлось «нечуткое отношение
Итак, партбюро придиралось к оппозиционерам, а «буржуев», которые наводнили институт, как бы не замечало. Сторонник Кутузова задал ему удобный вопрос, а именно: «Чем объяснить, что на страницах газет фигурируют большей частью только рабочие оппозиционеры, но совершенно ничего не пишут о белогвардейцах?» – «О чистке чуждого элемента не знаю, почему не пишут, – иронически ответил Кутузов, затушевывая свою критику аппарата. – Много же статей об оппозиционерах. Результат того, что переборщили в этом вопросе».
Тем не менее некоторую огласку пролетарская линия получила в статье «Что выявляет чистка в ячейке СТИ» в газете «Красное знамя» от 5 декабря 1929 года: «Семейственность и примиренчество налицо. Стало, например, известно, как пройдоха с партбилетом, Яковлев, водил за нос горстудбюро и бюро ячейки механического факультета, получая две стипендии: 125 и 31 рублей, да и на службе 50 рублей в месяц. Кроме того, ему дали место на курорте на 1 месяц, а потом еще на 1 месяц. А секретарь ячейки механического факультета тов. Усатов показал Яковлеву до расследования весь поступивший на него материал. Опасаясь чистки, Яковлев вскоре удрал в другой вуз». Кутузов много ссылался на этот пример, цитировал газету, доказывая, что даже среди бывших рабфаковцев выявился «ряд примазавшихся. Студент Кулаков – сын торговца, исключался из партии за скрытие социального положения. У отца описали имущество за не сдачу 230 пудов хлеба». А студент Калюжный служил добровольцем у Деникина 360 .
360
Красное знамя. 1929. 5 декабря.
Самый красочный пример относился к белогвардейцу Кураксину, чей «отец, говорят, был членом Союза русского народа. Брат – белый офицер. Участвовал в свержении советской власти в Томске». Укрыватели, Морозов и Фатеев, защищали Кураксина, и «оказывается, они его большие друзья». Удивляться было нечему, Фатеев, например, служил у Колчака – биографический факт, который комиссия по чистке почему-то «смазала». Кутузов и другие леваки пытались вывести Фатеева на чистую воду, но, пользуясь тем, что против него никто со строительного факультета не выступал и тыл его был обеспечен, Фатеев обозвал выступавших из других групп «иностранцами» и сумел отбиться. «Надо отметить, что работа <…> проходит вообще вяло», – продолжала газетная статья. «Грубую ошибку» допустил председатель комиссии по подготовке и чистке Половкин, сказав, что скрытие Кураксиным службы у Колчака – Кураксин охранял тюрьму, где сидели арестованные большевики, – есть «партийная невыдержанность». Кураксину «невыгодно было говорить о таком „пустяке“, и он молчал с 1920 года. Молчал и его друг, член партии Фатеев. Это уже не примиренчество, а укрывательство классово-враждебного элемента» 361 . Бывшие оппозиционеры, например Кочкуров, подозревали, что в ячейке окопались люди с белогвардейским прошлым: когда комиссия по чистке обсуждает партийцев из рабочих, эти типы «приходят и засыпают их». «Факт, Кликунов служил у Колчака добровольцем», но несмотря на то, что поступило два заявления на Кликунова, ответработники, включая секретаря райкома Зимова, скрывали это. Чистильщики отметали последнее обвинение: «В отношении Кликунова запрашивали и выясн[яли], был ли он добровольцем у Колчака» – факт не подтвердился. У Кутузова просто была к этому человеку давняя неприязнь 362 .
361
Там же.
362
ПАНО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1059. Л. 252–254.
«В момент проходившей чистки рядов ВКП(б) был дан со стороны членов партии сигнал (в том) что бывшие оппозиционеры начинают снова группироваться, – говорил Федор Иванович Резенов. – Поводом к этому были замеченные посещения Кутузова на его квартире бывшими оппозиционерами – Прокопьев, Харитонов – под предлогом карточной игры» 363 . И. С. Харитонов был на примете томского партийного аппарата не первый день. По приезде из Нижегородского государственного университета в 1927 году Иван Семенович показал «частное письмо», на самом деле – оппозиционную рекомендацию Кутузову, а после «близко сошелся с ним. Эту дружбу поддерживают до настоящего время, часто бывая друг у друга совместно с Прокопьевым, тоже оппозиционером». Что за тип Харитонов? «В конце 27 или начале 28 Харитонов печатал на машинке комбеда со слов выступающих оппозиционные материалы». Пытаясь опровергнуть обвинение, предъявил он справку от И. Н. Смирнова, что на самом деле просто печатал свою автобиографию. В руки Томской контрольной комиссии попал, однако, материал, показывающий, что справка эта дана по просьбе самого Харитонова и составлена по его же указаниям. «Подлинник справки, писаный самим Харитоновым, имеется в деле». В плане партийной этики Харитонов бросал огромную тень на Кутузова. В документах и во время чистки он фальсифицировал дату рождения, «стыдился своего большого возраста», проявляя «ложным стыдом мещанскую ограниченность». Автобиография Харитонова была «пропитана упадочничеством». Он пьянствовал, в том числе и с Кутузовым – даже на коллегию явился пьяным. Моральная нечистоплотность оппозиционера доказывалась и его общением с проститутками. Ночевку проституток на своей квартире Харитонов не отрицал, но заявил, что «ввел его в заблуждение студент Безроднов, познакомив его с ними как студентками» 364 . «Кроме того из бывших оппозиционеров создал группу, которая ходила из группы в группу на чистке, делая налеты на тех членов партии, которые ранее боролись активно с оппозицией и воздерживаясь от выступления против бывших оппозиционеров. Чтобы затушевать действительное положение вещей, б.[ывшие] оппозиционеры отшлифовали свойственный им оппозиционный прием: обвиняют бюро в травле бывших и, дескать, искренне раскаявшихся оппозиционеров» 365 .
363
ГАРФ. Ф. 110035. Оп. 1. Д. П-51377. Л. 92.
364
ПАТО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1141. Л. 422.
365
ГАРФ. Ф. 110035. Оп. 1. Д. П-51377. Л. 92.
Один из главных помощников Кликунова в проведении «допросов с песочком» во время прошлогодней партпроверки, тов. Образов отмечал: «Бывшие оппозиционеры собирают материалы против членов партии как бы в отместку за борьбу с теми в 1927 году» 366 . «Был один момент, когда переизбирали профисполбюро, намечен туда был Образов, – свидетельствовал Кликунов. – Кутузов открыл целую компанию против него. Он сгруппировал вокруг себя товарищей и выступил на собрании, доказывая, что Образов не подходит».
366
ПАНО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1059. Л. 251.