АВТОБИОГРАФИЯ ЙОГА
Шрифт:
Здесь все идет хорошо, милостью Божией да пребудешь ты всегда в счастии.
Шри Юктешвар Гири
Прошли годы. Я читал лекции во всех уголках моей новой страны и выступал в сотнях клубов, колледжей, церквей и обществ разных наименований. Десятки тысяч американцев получили посвящение в крия-йогу. В 1929 году всем им я посвятил новую книгу молитвенных мыслей Шепоты из Вечности с предисловием Амелиты Галли Курчи.
< image l:href="#"/>Иногда, обычно первого числа очередного месяца, когда так и сыпались счета за содержание Маунт Вашингтонского и других центров Общества Самопознания, появлялась страстная ностальгия о простом покое Индии. Но с каждым днем я видел возрастающее взаимопонимание между Америкой и Индией, и душа моя радовалась.
Джордж Вашингтон, «отец страны», жизнь которого была отмечена магическими видениями и сознанием Божьего водительства, высказал следующие слова духовного вдохновения об Америке: «Будет достойно свободной, просвещенной и за недолгий период ставшей великой нации дать человечеству великодушный и необычайный пример людей, всегда направляемый высокой справедливостью и благожелательностью. Несомненно, что со временем она превзошла всякие временные преимущества, которых можно было бы достичь отсутствием постоянной приверженности к этому. Может ли быть, чтобы Провидение не связало неизменное благосостояние нации с ее достоинством?»
Уолт Уитмен «Гимн Америке»
(«Ты матерь со своей Семьей Равных»)
Ты в своем будущем,Ты в своей более обширной и здоровой семье женщин и мужчин,Ты в своих атлетах, нравственных, духовных, на юге, севере, западе, востоке,Ты в своем нравственном богатстве и нравственной цивилизации(в сравнении с которой самая броская материалистическая цивилизация – пуста),Ты в своем всеудовлетворяющем, всезаключающем поклонении,Ты не в единственной Библии и не в одном лишь Спасителе,Твои спасители неисчислимы, скрытые внутри тебя, равные всякому, божественные, как и всякий...Глава 38
Лютер Бербанк – святой средь роз
– Секретом лучшего разведения растений, помимо научного знания, является любовь, – эту мудрость Лютер Бербанк высказал во время прогулки в его саду в Санта-Роза. Мы задержались у клумбы съедобных кактусов. Он продолжал: – Проводя опыты по выведению кактусов без колючек, я часто говорил с растениями, чтобы создать вибрации любви: «Вам нечего бояться. Вам не нужны колючки для защиты. Я защищу вас». Постепенно появилась новая разновидность этого полезного растения пустыни – без колючек.
Я был очарован этим трудом.
– Дорогой Лютер, дайте мне, пожалуйста, несколько листов кактуса, я посажу их у себя в саду на Маунт Вашингтон.
Стоящий рядом рабочий хотел было их сорвать для меня, однако Бербанк его удержал.
– Лучше я сделаю это сам. – Он вручил мне три листа, которые я потом посадил и радовался их буйному росту.
Великий садовод рассказал, что его первым триумфом был огромный картофель, ныне известный под его именем. С неутомимостью гения он продолжал одаривать мир сотнями скрещенных улучшенных пород – новыми бербанковскими видами помидоров, зерна, кабачков, вишни, сливы, гладких персиков,
Я приготовил свой фотоаппарат, когда Лютер подвел меня к знаменитому дереву грецкого ореха, благодаря которому он доказал, что естественная эволюция может быть значительно ускорена.
– Всего за шестнадцать лет, – сказал он, – это ореховое дерево дало обильный урожай орехов, чего природа могла бы достичь лет за тридцать.
Приемная дочка Бербанка Бетти забежала в сад, шумно играя со своей собакой Ионитой.
– Она – мое человеческое растение, – Лютер ласково помахал ей рукой, – Я теперь смотрю на человечество как на одно огромное растение, нуждающееся для наивысших свершений только в любви, естественных благах чудесного открытого пространства, а также разумном скрещивании и отборе. За небольшую часть своей жизни я наблюдал такой чудесный прогресс в эволюции растений, что, видя здоровый, счастливый мир, смотрю вперед оптимистично, коль скоро дети его научатся принципам простой и разумной жизни. Мы должны вернуться к природе и к Богу, создавшему ее.
– Лютер, вам понравилось бы в моей школе в Ранчи с ее занятиями на свежем воздухе и атмосферой радости и простоты, – сказал я.
Слова мои затронули самую близкую сердцу Бербанка струну – воспитание детей. Интерес заблестел в его глубоких ясных глазах.
– Свамиджи, – сказал он наконец, – школы подобные вашей являются единственной надеждой будущего тысячелетия. Я возмущен системами воспитания нашего времени, оторванными от природы и подавляющими все индивидуальные качества. Я с вами в ваших практических идеалах воспитания сердцем и душой.
Когда я покидал любезного святого, он надписал один томик своей книги и подарил его мне[ 1 ].
– Вот моя книга Воспитание человеческого растения[ 2 ], – сказал он. – Необходимы новые методы воспитания – бесстрашные эксперименты. Временами самые дерзкие опыты приводили к успеху в выявлении лучшего во фруктах и цветах. Новаторства в воспитании детей точно так же должны стать более многочисленными и более смелыми.
В ту же ночь я с интересом прочитал его книжку. Предвидя славное будущее человеческой расы, он писал: "Самое упрямое из существ в мире, раз и навсегда упрочившееся в некоторых привычках, что труднее всего убрать с пути, – это растение... Вспомните, что растения сохранили индивидуальность на протяжении веков. Быть может, за ними можно проследить эпохи до самых камней, не изменившихся в сколько-нибудь значительной степени. Вы полагаете, что после веков повторения, если вы предпочитаете так это называть, растение не выработало волю неколебимой твердости? В самом деле, есть растения, как, например, некоторые из пальм, столь стойкие, что никакая человеческая воля не смогла изменить их, воля человека слаба в сравнении с волей растений. Но посмотрите, как все это пожизненное упорство растения ломается простым смешением с ним новой жизни, производя в результате скрещивания в его жизни полную и властную перемену. В таком случае, при наступлении перелома, закрепите его поколениями терпеливого наблюдения и отбора, и новое растение встанет на новый путь и никогда более не вернется к старому. Его твердая воля, наконец, сломлена и изменена.