Автоматная баллада
Шрифт:
Она стояла на коленях и смотрела, как непонятно откуда появившийся ветерок лениво перебирает его волосы – точь-в-точь так же, как нравилось делать ей.
Потом она услышала хруст.
Швейцарец выкроил травяной ковер щедро, не скупясь – два на три метра. Дальше дело пошло медленней, земля под дерном оказалась неожиданно твердой… впрочем, он быстро наловчился вырезать ножом цельные «кирпичи»…
…и лишь углубившись по колено, заметил, что Анна кромсает землю рядом с ним.
Выходило у нее неважно – много
Еще через пару минут она сломала нож. Непонятно как – клинок был отличный. Сделан «по мотивам» танто из довоенной инструменталки, сломать его о землю – это надо было суметь. Тот, который она сняла с убитого, был явно хуже, и потому Швейцарец сказал:
– Не надо.
– Надо.
– Осталось немного, – пояснил он. – Я не хочу… не хочу, чтобы она была слишком глубоко. Зверья тут мало… а земля тяжелая.
– Хорошо.
Потом они долго стояли на краю – каждый сжимал в ладони горсть земли и каждый не решался бросить первым.
– Возьми что-нибудь, – неожиданно сказала Анна. – На память.
Швейцарец покачал головой.
– Она уже дала мне, что могла, – глухо произнес он.
– Как знаешь…
Они медленно вытянули руки… разжали пальцы – одновременно и так же дружно вздрогнули, услышав сухой шорох упавших комьев.
– Я даже не знаю, во что он верил…
Швейцарец ответил не сразу – аккуратно затянул последний виток проволоки, встал и воткнул бывший танто в изголовье.
– Это не важно. Во что верил он… во что верила она… во что не верю я. На могиле должен быть крест.
– Да. Ты прав.
– Возьми автомат.
Они целились точно в огромный красный диск заходящего солнца. Пять сдвоенных выстрелов разорвали вечернюю тишину – десять гильз растворились в траве.
Анна подошла к нему, когда он перебирал рюкзак, и молча стояла рядом, пока он, наконец, не поднял голову и не взглянул на нее.
– Почему ты не убил меня?
«Я должен был бы удивиться, – подумал Швейцарец, – но не могу. Просто не могу».
– Зачем?
– Разве тебя не наняли для этого?
– Наняли, – равнодушно кивнул Швейцарец. – Даже выдали задаток. Но этот контракт аннулирован.
Именно так, мысленно продолжил он: контракт на Анну – анн-нулирован! Забавно получилось… наверное.
– Что значит «аннулирован»?!
– Это значит, что Храма больше нет, – сказал Швейцарец.
– Нет Храма? Нет Ордена? Да скажи ты толком, что произошло?!
– Произошел я.
– Ты?! Что зна… ты хочешь сказать, что уничтожил Орден?!
– Да.
– Ты один уничтожил Орден, – медленно проговорила Анна. – Ты хочешь, чтобы я в это поверила?
– Я уже ничего не хочу, –
– Как ты это сделал? – требовательно спросила девушка.
– Авиабомбами.
– Как?!
– Сбросил на их крепость четыре бомбы, – устало пояснил Швейцарец. – С самолета.
– Откуда у тебя взялся самолет?
– Из дома.
Разговор выглядел идиотским, и Швейцарец понимал это – равно как и то, что этого разговора не должно было быть в принципе. Им просто не о чем разговаривать.
Но так же он понимал, что разговор дает им обоим возможность хоть как-то перестать вспоминать, хоть на какое-то время не думать…
… о тех, кто лежит меньше чем в двух сотнях метров от них.
– Хочешь сказать, что ты умеешь не только пулять из пистолетов, но и летать на боевом самолете?
– Я – многофункциональная боевая машина. Меня хорошо учили.
– Не верю, – Анна, подогнув колени, села рядом. – Не верю, – снова повторила она. – Ни единому твоему слову не верю. Все, что вылетает из твоей поганой глотки, – дерьмо!
– Я уже сказал, – напомнил Швейцарец. – Мне безразлично, во что ты веришь. Без-раз-лич-но! На-пле-вать!
– И ты сам – дерьмо!
– Если ты, – медленно произнес он, – явилась в надежде разозлить меня и нарваться на пулю, можешь не тратить зря силы. Не хочешь жить дальше – застрелись! Или соверши дзигай.
– Дзигай – это для самурайских жен.
– А для подруг следопытов что? – криво усмехнулся Швейцарец. – Ритуальные мотыги?
– Зачем ты пошел за нами?
– Я шел не за вами.
– Врешь, – уверенно возразила Анна. – Мальчишка с хутора рассказал, как ты махал моей фотографией. Тебе была нужна я.
– Ах, – после долгой паузы с очень странной интонацией произнес Швейцарец. – Вот оно что.
– Что тебе от меня нужно?!
– Ничего. Теперь. Уже. Ничего.
– А раньше ты чего хотел? – бешено закричала она. – Ну?! Какого черта?!
– Я просто хотел задать один вопрос, – тихо отозвался Швейцарец. – Один вопрос. Решить головоломку Найти последний кусочек мозаики. Подарок на память от иерарха Дяо. Все-таки он меня достал… любопытство сгубило кошку…
– Прекрати бредить!
– Я просто хотел задать один вопрос…
– ***, так задай его! Вот она я, перед тобой – задай этот проклятый вопрос!
Когда она шла к нему… не зная только, хочет ли убить или погибнуть, – она шла к врагу. Живому человеку, чью боль на краю могилы чувствовала так же остро, как свою собственную. Сейчас же Анна не могла точно сказать, за что больше ненавидит сидящего рядом: за смерть Шемяки или за этот застывший взгляд.
И ей было страшно.
– Вопрос… – задумчиво повторил Швейцарец. – Один-единственный вопрос. Почему храмовники так хотели твоей смерти?