Авторитет из детдома
Шрифт:
– Нет. А что?
– А то, что мне – говорил. Времени с кем-либо знакомиться у него не было. Живет он у меня, поэтому я бы точно знал, если бы Фокусник кого-то приводил.
– Ты на что намекаешь?
– А на то, что он мог закрутить роман с Томкой. Пока мы расхаживали вокруг да около, пацан сразу перешел к активным действиям.
Анкудов скептически посмотрел на друга, достал телефон и набрал номер Тамары. Абонент оказался недоступен. Теряя самообладание, опер позвонил Фокуснику – тот тоже был вне зоны. Переглянувшись, друзья рванули с места к машине, оставив
– Колян, гони скорее.
– Вот же сволочи. Нет, ну Леньку я понять могу. Откуда ему знать, что мы обхаживали Тамару. Но она! Правду говорят, что женщины – коварные создания! Хотя нет, Леня, вот фокусник, вот артист…
Они примчали к подъезду Копотя и, стремглав взбежав на этаж, влетели в квартиру. Там было пусто. Запыхавшись, Копоть оперся рукой о стену и заметил, что на подоконнике под банкой лежит записка. Он схватил ее и начал читать. Анкудов пристроился у него за плечом.
Все ее содержание заключалось в том, что Леня и Тамара, как бы это наивно ни звучало, влюбились друг в друга почти с первого взгляда. Они оба просят простить, что исчезли так неожиданно, но другого выхода у них не было. Да и чего было тянуть, тратя лишнее время на объяснения. Мол, так будет лучше для всех. Уехали далеко. Прощайте и не ищите.
Копоть бросился к шкафу, где лежали украденные из сейфа Гандыбина деньги, – все было в порядке, Фокусник честно забрал только свою долю.
Анкудов сел на кровать и удрученно опустил голову. Копоть же взбесился от мысли, что его кинул какой-то сопляк. Подскочил к оперу и двинул его в плечо.
– Это ты виноват, что бабу увели. Видел, что она на тебя не ведется, – и все равно крутился рядом. Если бы не ты, она бы уже давно была моей.
– Колян, что ты несешь?! Да на хрена ты ей такой нужен? А может, это ты спугнул ее своей настырностью? Может, у меня все только-только начало складываться, а тут влез ты со своими монетками идиотскими?
Копоть не выдержал и схватил опера за грудки.
– Ты, мент…
Анкудов обхватил Коляна за шею, и они рухнули на пол, катаясь по полу, как повздорившие подростки. Через какое-то время Копоть отскочил от Анкудова и отошел в другой конец комнаты.
– Пашка, стоп! Стоп, хватит! Что мы как дети?! – раскрасневшийся от борьбы, он оперся руками о колени и рассмеялся. – Из-за какой-то бабы готовы друг другу носы поразбивать. Было бы ради чего. Найдем еще себе по невесте.
Анкудов поднялся с пола, молча посмотрел на бывшего конкурента и протянул руку.
– Действительно. Дураки…
Они пожали руки. Окинули взглядом комнату и уставились на банку.
– А брюлики в банке смотрел? – спросил Павел.
Копоть взял банку, посмотрел на свет – ничего не было видно. Он засунул в нее руку, пошарил пальцами и довольно улыбнулся.
– На месте.
Анкудов сходил на кухню и нашел в холодильнике бутылку водки.
– Нужно срочно выпить.
– Согласен.
Они выпили по рюмке, по второй. Анкудов взял банку, повертел в руках.
– А ведь эти камешки по праву принадлежат Тамаре. Она же дочь Индуса.
– Что,
– Колян, ведь мы уже проехали эту тему. Успокойся. Хотел бы – сделал бы.
– А это, кстати, идея, – двусмысленно подмигнул ему Копоть и налил еще по одной.
Пляжный сезон в Сочи был в самом разгаре. Берег моря был усеян отдыхающими, словно семечками. Люди целыми семействами и шумными компаниями плескались и загорали. У кого разыгрывался аппетит – сидели вокруг огромного спелого арбуза и жадно впивались зубами в сочную мякоть. А те мужские особи, кто сумел отбиться ненадолго от жен и детей, – сбивались в компании и, несмотря на жару, разливали по пластиковым стаканчикам водку, коньяк, виски – кто во что горазд. Их моментально развозило под палящим южным солнцем, движения становились плавными и рассеянными. Речь – невнятной и громкой. И они, эти храбрые исследователи крепости своего здоровья, с трудом, на четвереньках отползали в тенек под зонтики и погружались в глубокий сон, освященный алкогольными парами. Напрочь забыв при этом про море и про жен с детьми…
Между отдыхающими неутомимо сновали черные от загара, как негры, продавцы всего на свете. Проще было бы сказать, чего нельзя купить, чем перечислить весь ассортимент, который торговцы таскали с собой под палящим солнцем. Тут же ошивались владельцы всевозможных экзотических животных (обезьянок, верблюдов, хамелеонов, ящериц, попугаев), предлагая сфотографироваться за «символическую» плату.
Сезон отпусков. Сезон приключений. Сезон любви.
– Дэвушка, возьми арбуз, вкусный, сладкий. Молодой человек, купите красавице арбуз, – рослый кавказец обратился к Леониду с Тамарой, обнажив в улыбке все тридцать два зуба, и передний – золотой.
– Нет-нет, спасибо, мы уже покушали, в другой раз, – ответила Тамара, приподняв с лица соломенную панаму.
Леонид с Тамарой долго не раздумывали о том, в какое место отправиться в романтическое путешествие. Сначала девушка немного нервничала от такого резкого поворота событий. Вот так взять и сбежать с собственной выставки. Бросить дом, отчима, пусть и вызывающего теперь отвращение и ненависть и все же вырастившего ее. Но Леонид убедил Тамару, что лучше в их ситуации – это ненадолго исчезнуть. Пусть все страсти поутихнут. Паша успокоится и смирится, Николай уедет по своим воровским делам. И тогда они вернутся и, как пишут в сказках, будут жить долго и счастливо.
В поезде, по дороге на море, Тамара спросила, как он смог вот так взять и увести у друзей девушку. Ведь в мужской компании это считается, мягко говоря, неправильным.
– Они тебя, наверное, искать будут. Это же как предательство? Или я не права?
– А почему ты об этом спрашиваешь?
– Просто хочу знать, какому человеку доверилась. Ведь я тебя тоже мало знаю, – Тамара поцеловала парня и обняла.
– Пойми, во-первых, Пашу я почти не знаю. Это старый друг Николая. А Колян, хоть и хороший приятель, но все же не настолько близкий, чтобы я жертвовал тобой.