Авторская энциклопедия фильмов. Том II
Шрифт:
Смысл обращения Хичкока к зрителю ясен: он использует реальное происшествие не для того, чтобы вынести на экран как можно больше правды, а для того, чтобы избежать борьбы за правдоподобие. Мы сразу же погружаемся в историю, правдоподобие которой не нуждается в доказательствах (их поиск — неблагодарная задача для каждого сочинителя), поскольку знаем, что она действительно имела место. Ричард Флайшер использует тот же прием в Бостонском душителе, The Boston Strangler, 1968; и в Риллингтон-плейс, 10, 10 Rillington Place*. На внешнем уровне фильм, где гениально применяются субъективная камера и реальные декорации, похож на внутренний монолог самого обычного человека, подавленного неприятностями, не охваченного гневом, сперва поддающегося, но затем не желающего уступать мысли о том, что этот тяжкий рок был специально предназначен для него, а потому никакое сопротивление не имеет смысла. На этом уровне Не тот человек — самый красивый кафкианский фильм в истории кино.
На более глубоком уровне Не тот человек размышляет о людской виновности: она показана во взаимосвязи с невиновностью. Хотя эти размышления отличаются от хода мыслей Фрица Ланга в тот же период времени, тем не менее, их можно сравнить.
Между Мэнни и его двойником существует тесная связь, и эта связь представляет собой главную загадку фильма. Хичкок выражает в ней христианское видение мира, чьим краеугольным камнем является первородный грех. В итоге особенность Не того человека в том, что это — кафкианский фильм, рождающий в себе фильм христианский: своеобразный пересказ духовной истории XX в. в обратном порядке. Глубинный смысл произведения, вместе с восхитительно простыми перипетиями сюжета, подпитывает напряжение, передаваемое фильмом. Роберт Бёркс и Бернард Херрманн творят чудеса в стремлении принести свой талант и строгость своего стиля на службу хичкоковскому гению, который никогда не ощущался настолько явно и остро, как в этом фильме (за исключением разве что Убийства! Murder!*). Генри Фонда верен себе.
БИБЛИОГРАФИЯ: важная статья Жан-Люка Годара (величайший его вклад в кинематограф), посвященная выходу фильма во Франции, в журнале «Cahiers du cin'ema» (№ 62).
Wuya yu maque
Вороны и воробьи
1949 — Китай (110 мин)
· Произв. Kunlun
· Реж. ЧЖЭН ЦЗЮНЬЛИ
· Сцен. Чэнь Байчэнь, Шэнь Фу, Ван Лингу, Сюй Тао, Чжао Дань, Чжэн Цзюньли
· Опер. Мяо Чжэньхуа, Ху Чжэньхуа
· Муз. Ван Юньцзе
· В ролях Чжао Дань, Вэй Хэлин, Сунь Даолинь, Хуан Цзун-Ин, By Инь, Шангуан Юньчжу, Ван Пэй.
Шанхай, зима 1948 г. Хоу И-Бо, хитрый делец, спекулянт и вымогатель, связанный с гоминьдановцами, вместе с любовницей присвоил дом газетного корректора старика Конга. Хоу доложил властям, что сын Конга, погибший на войне с Японией, был коммунистом. Теперь Хоу хочет продать дом и сообщает об этом жильцам: самому Конгу, слабовольному и запуганному учителю Хуа, а также бродячему торговцу американскими консервами Маленькому Боссу. Сначала каждый пытается выкрутиться в одиночку, используя хитрость и собственные сбережения. Хуа пытается выбить квартиру из директора школы; тот просит взамен информацию о бунтарских настроениях в стенах заведения. Хуа колеблется, а затем предпочитает отказаться от квартиры. Также он не решается принять участие в забастовке, однако его все равно сажают под арест как забастовщика. Его жена заигрывает с Хоу в надежде, что тот разрешит им остаться в доме. Когда Хоу становится чересчур настойчив, она называет его чудовищем. Маленький Босс надеется заключить с Хоу особую сделку. Его жена отдает Хоу в залог весь товар (включая драгоценный флакон с пенициллином). На вырученные деньги она рассчитывает провернуть спекуляцию с золотом. Ночью вокруг банка собирается толпа; все хотят купить золото. Даже слепые с тростями в руках спешно бегут к окошкам и встают в очередь вместе со всеми. Маленький Босс и его жена возвращаются домой избитые, с пустыми руками. Бандиты, нанятые Хоу, устраивают погром в квартире Конга, чтобы заставить его съехать. Другие уговаривают его предпринять что-нибудь в ответ, но Конг давно уже впал в отчаяние и не верит в справедливость. Дочь Хуа заболевает воспалением легких. Чтобы вылечить ее, служанка Хоу крадет у хозяина флакон с пенициллином. Маленький Босс и его жена постепенно приходят в себя. Тем временем цена на золото поднялась и застыла на очень высоком уровне. «Зато пошатнулся я», — говорит Маленький Босс. В действительности он не просто пошатнулся — он разорен. А Хоу отказывается возвращать заложенный товар. В этот момент жители дома находят в себе смелость выступить против него сообща. Министерство, где работает Хоу, переезжает в Нанкин. Хоу и его любовница видят, что все потеряно, и бегут в Тайвань. Хуа выходит на свободу и возвращается в семью. После взятия Шанхая коммунистами жители дома радостно встречают новый 1949 г.
Самый знаменитый из тех китайских фильмов, чье появление совпало с победой коммунистов в гражданской войне. «Для получения разрешения на съемки властям был предоставлен поддельный сценарий, в котором не было ни одной нападки на пока еще действующий режим; сами съемки начались за несколько месяцев до взятия Шанхая. Вскоре гоминьдановские власти обнаружили подлог и запретили работу над фильмом, но она продолжалась тайно до сентября 1949 г.» (см. Voyage autour du cin'ema chinois, Association Culturelle des Cin'eastes Associ'es, 1983). Каждый персонаж по-своему выразителен, даже если эта выразительность подчас карикатурна, как в случае с 2 злодеями (Хоу и его любовницы). С другой стороны, образы «положительных» героев отнюдь не лишены нюансов: учитель склонен к осторожному выжиданию; бродячие торговцы одержимы жаждой наживы и склонны к спекуляции. Сценарий умело выстроен так, чтобы наглядно показать, что обманутые жильцы не смогут выстоять, действуя поодиночке и применяя методы своих врагов. Объединившись, подхваченные мощной исторической волной, они легко одержат победу. Режиссура придает повествованию плавность и гибкость, чтобы максимально оживить этот небольшой урок политической грамоты. На социально-обличительном и художественном уровнях фильм не может сравниться с лучшими произведениями китайского кино 30-х гг. (На перепутье, Shizi jietou*; Старый и новый Шанхай, Xinjiu Shanghai* и др.). И все же он демонстрирует готовность к обновлению (не без юмора) и творческую энергию и тем самым отражает желание режиссеров того времени на деле — без пафоса и громких слов — слиться с поворотными событиями, происходившими в стране.
X
Xin nuxing
Новые женщины
1935 — Китай (12 частей)
· Произв. Lianhua
· Реж.
· Сцен. Сунь Ши-И
· Опер. Чжоу Дамин
· Муз. Ниэ Эр
· В ролях Жуань Лин-Ю, Чжэн Цзюньли, Ван Найдон, Ван Моцю, Инь Сю, Тан Тяньсю, Ту Мэнхе.
Молодая учительница музыки живет одна, пишет статьи и романы. Она не может убедить журналиста, показавшего ее роман издателю, быть к ней чуть поласковее. С другой стороны, ей приходится обороняться от мужа своей подруги — мещанки, интересующейся только нарядами. Этот человек приводит ее в кабаре и там на коленях умоляет ее выйти за него замуж. Но она не хочет даже думать о том, чтобы снова стать рабыней. Она уже была замужем и родила дочь от мужа, который позже бросил семью. Она отдала девочку на воспитание сестре, живущей в деревне. Теперь у сестры кончились деньги, и она вместе с девочкой приезжает в Шанхай. Девочка видит мать, встречающую их на вокзале, и бросается в ее объятия. Отвергнутый воздыхатель интригует, чтобы героиню уволили из школы. Учительница готовится зарабатывать на жизнь пером, например статьями, но ей приходится вышвырнуть за дверь представителя газеты, с которой она сотрудничает. Тот одолжил ей денег и решил, что это дает ему право распустить руки. Девочка заболевает воспалением легких. Ни мать (которой издатель отказал в авансе), ни тетя не могут купить необходимые лекарства. Несмотря на это, мать находит в себе смелость отвергнуть кольцо, которым воздыхатель надеется купить ее любовь. Домохозяйка, при случае выступающая в роли сводницы, советует ей навестить одного клиента, которым оказывается отвергнутый воздыхатель. Увидев ее на пороге, он смеется. Она оскорбляет его и уходит прочь. Упрямый воздыхатель преследует ее; появляется его жена и во всем винит героиню. Роман «Могила любви» пользуется успехом. Воздыхатель рассказывает журналисту выдуманные и лживые эпизоды из жизни героини, а тот прилежно их записывает. Дочка героини умирает. Она пытается покончить с собой, выпивая большую дозу снотворного. Друзья спасают ее, отвозят в больницу и пытаются поднять ей настроение. Она хочет отомстить газетам за сенсационные статьи, напечатанные о ней. Прокричав несколько раз о своем желании жить, она падает на кровать и умирает.
Значительная китайская мелодрама последних лет немого периода. Главная ее оригинальная черта в том, что главная героиня — не слабая и пассивная жертва, а интеллектуалка, настоящий борец, которая защитит свое достоинство и честь всего женского пола. Несмотря на энергичность и ясность ума, она проигрывает борьбу с обществом, которое оказывается сильнее. Таков урок истории: в настоящем времени на уровне отдельного человека, она добьется не больших успехов, чем если бы она была безграмотной и невежественной. Даже наоборот — желание привести свою жизнь в соответствие со своими внутренними убеждениями (например, отказ от брака без любви) лишь ускоряет ее падение. Для выражения этой мысли фильм использует традиционные сюжетные повороты народной мелодрамы (покинутая жена, смерть ребенка и др.). Очень нарочитая, хоть и связная игра актеров, грубая динамичность движений камеры, отказ от экспериментов с формой помогают фильму добиться цели: взволновать, шокировать зрителя, поставив его лицом к лицу с неприятной реальностью, отстраниться от которой зритель уже никак не сможет. Независимая интеллектуалка отнюдь не приподнимается над традиционными героинями мелодрам, а оказывается среди самых несчастных и обездоленных фигур жанра. Словно продолжая сюжетную канву фильма в реальности, Жуань Лин-Ю, звезда немого кинематографа (см. Богиня, Shen nu*), покончила с собой через несколько месяцев после окончания съемок.
Xinjiu Shanghai
Старый и новый Шанхай
1936 — Китай (90 мин)
· Произв. Mingxing
Реж. ЧЭН БУГАО
· Сцен. Хон Шэн
Опер. Дон Куцзи
· В ролях Су Сювэнь, Ван Сяньтай, Хуан Найсуан, Гон Цюся, Чжу Цюхэнь, Гу Мэйцзюнь, Юань Саомэй.
Шанхай. В доме более-менее сносно живут 6 семей: водитель с женой; учитель, пытающийся пристроить свои статьи в газеты; безработный торговец мебелью, его больная жена и целый выводок голодающих детей (этой семье приходится тяжелее прочих); 2 сестры, танцовщицы в кабаре; домохозяйка с сыном; рабочий, потерявший место на текстильном заводе, и его жена — сварливая, но все еще соблазнительная. Каждое утро безработный рабочий выходит из дома, чтобы домохозяйка, следящая за каждым шагом своих жильцов, думала, что он по-прежнему трудоустроен. Из домохозяйки тянут деньги сын, мелкий воришка, и недавно родившая дочь. Сварливая жена продает драгоценности, чтобы выплатить мужнин долг. Муж не может удержаться и одалживает часть этих денег соседу, многодетному отцу. За это жена осыпает его градом новых упреков. Она выигрывает крупную сумму в лотерею. Они отдают деньги на хранение биржевому маклеру, но тот разоряется. Тем временем некоторые жильцы покидают дом: одна танцовщица выходит замуж, другая возвращается в родную деревню; водитель переезжает в Нанкин вслед за своим хозяином. Семейная пара остается на бобах и тратит остаток денег, помогая сыну домохозяйки избежать тюрьмы и нанимая врача для ребенка торговца мебелью. Текстильный завод открывается снова. В 6 часов утра муж встает и умывается под аккомпанемент привычных стенаний жены.
Унанимизм и популизм в замкнутом пространстве, населенном разношерстными персонажами, в духе фильмов Сверху вниз, Du haut en bas, Пабст, 1933; Седьмой этаж, Sixi`eme 'etage, Клош, 1939; или За фасадом, Derri`ere la facade*. Единственным двигателем сюжета становятся денежные затруднения, очень неприятные для одних и непереносимые для других. Они сплачивают обитателей дома, поскольку те постоянно ходят к родственникам, друзьям и соседям в надежде занять несколько монет или банкнот. Добрая половина фильма занята постоянными спорами между разорившимися супругами из среднего класса, где речь идет в основном о тушеном окороке (любимое блюдо мужа), слишком высоких ценах на стрижку и бижутерию. Фильм примитивен своей статичностью, хотя не до такой степени, как некоторые картины того времени, напр., Восход, Ri chu, 1938 Юэ Фэна. Свежее дыхание появляется, когда режиссер парадоксально показывает нищету всего Шанхая в длинной и бесконечной семейной ссоре. Этот великолепно сыгранный эпизод, драматургически увязанный со всем, что происходит в доме, показывает за гневом и злопамятностью супругов надежность и неразрывность их отношений: ведь их беды, с одной стороны, весьма характерны для их социального окружения, а с другой — почти ничтожны по сравнению с тем, что приходится терпеть другим обитателям того же дома или города. Игривый, жизнеутверждающий тон даже в самых тяжелых сценах позволил фильму избежать сентиментальности и достойно выдержать испытание временем.