Автострада запредельности
Шрифт:
— Есть возможность получить что-нибудь из еды? — спросил я.
— К сожалению, для нашего повара слишком рано, сэр. Последнее время он ведет себя отвратительно. Но можно воспользоваться услугами «Стрижающего меча», там прекрасно готовят. Большая часть тех, кто проживает в отеле, именно так и поступают. Наверное, там сейчас полно народу — сегодня праздник в честь Святого Чарльза Доджсона [2] .— Хозяин заговорщицки подмигнул мне. — Торжества продолжаются вот уже три дня.
2
*
— Святого Чарльза… — начал Джон, потом взорвался хохотом.
Мы дружно поддержали его. В земном лабиринте официально установленные властями праздники отмечали только чиновники, которые в эти дни не работали. Остальные относились к таким событиям с пренебрежением, поэтому вполне закономерно возникла традиция отмечать спонтанные праздники. Людям просто нужен был предлог повалять дурака, а в таких случаях годится самый необычный повод, самая невероятная причина…
— Как только вы приведете себя в порядок, — продолжал парень за конторкой, — можете присоединиться к нам, конечно, если хотите…
Я минуту-другую изучал веселившуюся толпу, потом снова повернулся к администратору, который, вытаращив глаза, пялился на мою роспись в регистрационной книге. Затем, шумно сглотнув, он обратился ко мне:
— Вас действительно так зовут?
— Это имя я употребляю чаще всего.
Он явно не понял шутки, поэтому пришлось объяснять:
— Разумеется, меня именно так и зовут.
— Вы Джейк Макгроу? ТОТ САМЫЙ ДЖЕЙК МАКГРОУ?
Снова моя необъяснимая слава докатилась до этого мотеля и поставила здесь свою подпись раньше, чем мы сюда приехали.
— Я единственный Джейк Макгроу, которого я знаю.
— У вас есть бортовой компьютер по имени Сэм?
— Угу.
— Понятно, — мужчина задумчиво кивнул, продолжая смотреть на меня так, словно не был уверен в чем-то важном.
Это его проблема. А вот то, во что он в конце концов поверит… как бы это не оказалось моей проблемой.
Глава третья
Наши комнаты оказались на третьем этаже. Грубоватая обшивка стен, примитивная мебель, маленькие настольные лампы, ширмы — во всем ощущалось своеобразное очарование, отдававшее старинными историями про наших далеких предков.
Почему-то Сьюзен не понравилась ее кровать, хотя именно этот предмет мебели больше всего пришелся мне по вкусу, особенно цветочные мотивы, вырезанные в изголовье.
— Вся постель в каких-то вмятинах и комках, — пожаловалась она, — и простыни серые.
— Потерпи, принцесса, — Роланд усмехнулся. — Потом наверняка вытащим горошинку из-под матраса.
— Почему-то все мои знакомые — комедианты. Ладно, пойдемте, я хочу есть.
Мои приятели поспешили вниз, а я остановился, чтобы рассмотреть себя в большом зеркале на обратной стороне двери в комнату. Последний раз, насколько мне помнится, я внимательно изучал свою внешность в зеркале, точнее наблюдательном окне, что находилось в камере полицейского участка. Никаких качественных изменений не произошло, только почему-то моя неизменная кожаная куртка показалась мне несколько вычурно-пижонской. Эта куртка и рабочие штаны составляли практически весь мой гардероб, если не считать шорты и прочие вещи, которые человек обычно надевает на себя, только когда у него свободное время. А сейчас я выглядел как курсант космической школы.
Спустившись по узким ступеням, я обнаружил, что
— У нас для вас и вашей компании есть столик, мистер Макгроу. Соблаговолите пойти за мной…
— Столик? — переспросил я, не веря собственным ушам.
— Да, сэр.
Я повернулся к моим спутникам, но они восприняли это известие абсолютно спокойно, и мы послушно двинулись вслед за нашим провожатым. Я с интересом наблюдал за тем, как он двигался в толпе: одних вежливо приветствовал и аккуратно отодвигал с дороги, других просто отталкивал, если они в ответ на просьбу посторониться не слушались его немедленно.
«Стрижающий меч» оказался темным, дымным, шумным; его стены из ошкуренных бревен, плотно прилегавших друг к другу, впитали в себя запахи пролитого пива и какого-то, скажу прямо, не очень ароматного масла. Столов и стульев было великое множество, но и людей, в основном лесорубов, тоже хватало. Я обратил внимание на соответствующие украшения интерьера: на стенах хозяева заведения развесили топоры, а также режущие инструменты всех мастей и сортов, альпинистские ботинки, ледорубы, мотки веревок и прочее барахло. Что ж, весьма подходящее место для глиняных кружек, запаха пота и дубленой кожи, доброй дружбы и безобидных шуток. То в одном, то в другом углу зала время от времени раздавались песни, которые дружно подхватывали остальные посетители, включая барменов, а они-то уж, поверьте мне, были очень и очень заняты.
Нам предназначался столик у дальней стены около стойки бара, рядом с каменным очагом внушительных размеров. Мы дружно опустились на массивные стулья, и я, засунув руку в карман в поисках мелкой монеты, наконец-то поинтересовался у администратора, как его зовут.
Зейк Мур, сэр. И оставьте чаевые для прислуги… Приятного аппетита.
— Большое спасибо, Зейк.
Он направился к выходу из зала и по пути, ущипнув за бок пухленькую официанточку, показал ей на наш столик, потом на пороге, обернувшись, помахал нам рукой.
— Привет! Что будем заказывать?
Все дружно накинулись на девушку, перебивая друг друга. А мое внимание привлекла структура древесины, так как я занял место у самой стены. Основной цвет, темно-коричневый, пронизали зеленые и лиловые прожилки, однако непохоже, чтобы древесину протравливали морилкой, скорее всего, это был ее естественный цвет. Постучав костяшками пальцев по стене, я удивился своему ощущению — словно ударил по металлу.
Компания за соседним столиком начала новую песню. Остальные посетители подхватывали припев, что-то вроде:
Не может лесоруб жениться —
Один он, как в глазу зеница!
Но лучший друг его — сосна,
На кой же… ему жена!
Каждый новый куплет оказывался все цветистее и забористее, с намеками на самые разнообразные извращения, непристойности и прочее. Отдельные рифмоплеты вставали, предлагая вниманию собравшихся в зале собственные куплеты, и каждый стремился перещеголять предыдущий в бесстыдстве. Толпа просто выла от хохота. Я поинтересовался у официантки, откуда появилась эта песня. Пожав плечами, девушка ответила, что слышала ее на Высоком Дереве с той самой поры, как ребенком приехала сюда. Судя по внешности официантки, это было не раньше чем в прошлый четверг. Хотя, впрочем, черт возьми, может, просто я старею.