Айна для Повелителя Дракона
Шрифт:
– Ужо близко, -Ефим насторожился -ветки на голове встали ровно вертикально. –Нечаго лясы точить. Поторапливайтесь.
Он отломил один сучок, протянул мне:
– На. Знамо, пойдете бором, через болото по кочкам. Да следы путай, не забывай. А как через болото переберетесь, задом шагов с десяток ступайте, да через левое плечо три оборота. Там и втыкай сучок в землю. Тропка короткая откроется –побежите, не оступись, смотри! Авось, старая карга и встретит тама.
– Спасибо, дядюшка, Ефим, -с почтением приняла дар, поклонилась.
–
Я нехотя достала из кармана голубое чудо, продолжающее мерцать ровным светом.
– Осторожно, -не сдержалась, когда он потянулся веточкой, еле дотронулся до лепестка.
– Да буде тебе, девочка, -крякнул он усмехаясь.
Голубые искры побежали по веточке, перекинулись на ствол, разбежались по коре на его теле и леший пень превратился в старичка.
– Ух, -передернул плечами, -давненько не оборачивался. Думал уж, все, прошло мое время. Спасибо, девонька, -внезапно замолк, -Ох, не успеешь красавица, -печально посмотрел на меня и метнулся к лесу, исчез между деревьев.
А я снова ощутила чужой пристальный взгляд, пронизывающий до мурашек.
Редкие солнечные лучи восходящего солнца внезапно исчезли, на землю упала огромная тень. Я задрала голову –крылатый черный дракон, сотканный из тьмы, кружил в небе прямо над головой. Из пасти вырывались угольные сгустки дыма. Зверь пророкотал:
– Мы не закончили, айна.
Айрин уткнулась мне в плечо. Я сжала сестренку и остолбенела от неожиданности и страха. Сверху что-то капало, расплывалось бурыми пятнами по земле. Похоже, кровь? Эх, чудище одолело стража, пришедшего из-за грани. Сама не знаю почему, взгрустнулось. Наверное, я все-таки болела за него. Впрочем, как можно справиться с такой махиной? Разве что ранить. Видать знатно зверине досталось раз кровью землю закапал.
Крылатый кошмар начал снижаться. Не успела я взять себя в руки, как над деревьями показался край солнечного диска, залил ярким светом все вокруг. Мельком заметила, что мои руки заискрились нежным золотом. Темное порождение над головой зашипело, ошпаренное светилом, стало неистово извиваться длинным телом, беспорядочно махать перепончатыми крыльями, пытаясь затушить ожоги. Зверина потерял равновесие и спикировал камнем вниз. Перед самым подлетом к земле обернулся юродивым. Окровавленное тело горбатого уродца с треском плюхнулось животом.
Он застонал, раздирая сердце жалостью:
– Карлуша хороший.
Что это было в лесу? Темные силы вселились в немощное тело? Не успев все взвесить, забыв про наставления лесовика, я сделала несколько шагов к бедняжке. Хотя, чем я могла помочь? С сестренкой на руках, одной ладонью я прижимала ее голову, чтобы малышка не видела голое изуродованное тело, другой сжимала волшебный цветок и сучок, подаренный лешим. Я присела перед Карлушкой, обдумывая, чем можно помочь, когда он с трудом приподнял голову и уставился на меня зрачками, залитыми тьмой. Паралич вернулся, он осклабился, отчего стал еще уродливее
– Айна… ты принадлежишь мне. И папоротник тоже.
Он резко выкинул вперед руку в попытке вырвать цветок. Я вовремя отпрянула, еле удержала равновесие, чуть не завалилась назад из-за сестренки на руках. Но странное дело, малышка вовсе не тяготила. И свойственная мне неуклюжесть не подвела в этот раз. Во всем теле чувствовалась небывалая легкость.
Я подскочила и кинулась со всех ног к лесу. Как там леший говорил? Бором и через болото. Может старая карга мне что-нибудь объяснит.
В спину донеслось:
– Я тебя найду.
Меня передернуло изнутри. Дух перехватило стоило подумать о том, чего я избежала на поляне. Его противные прикосновения снова почувствовались на коже.
Я никогда не буду с мужчиной. Я поклялась себе в этом в тот момент, когда вытаскивала из полыньи тетю, решившую утопиться после того, как ее бросил любовник. Он приходил по ночам, обещал жениться, а когда наигрался, сказал, что передумал и ушел. Тетя валялась у него в ногах, умоляя остаться, а он просто перешагнул и не оглядываясь хлопнул дверью.
Замерзшие синюшные губы, остекленевшие глаза и скрюченные от холода пальцы стояли перед глазами. Я умоляла Берегиню оставить тетю в живых. Мои молитвы были услышаны. Только очнулась тетя уже мавкой.
Я быстро добежала до кромки леса, замедлилась, удивляясь яркости и насыщенности красок вокруг. Казалось, с мира стерли пыль тряпкой. Звуки и запахи тоже воспринимались острее. Землистый запах мха и елового опада, перемешанные со свежестью утренней росы кружили голову сотнями оттенков и нюансов, которые я не замечала раньше. Будто я жила в тумане, а сейчас он рассеялся, и я могла рассмотреть даже мелкие пылинки, парящие в воздухе.
Под сенью леса царила тень. Солнце еще было достаточно низко и не успело пробраться сквозь густые кроны. Ощущение преследующего взгляда не покидало. На подходе к болоту лес стал гуще и темнее. Справа тени сплелись в плотное пятно, которое неожиданно растянулось знакомой пеленой, а затем тонкой темной пленкой, сквозь которую отчетливо просвечивал мужской силуэт. Я отвела взгляд и ускорилась. Пелена растянулась слева. Мужчина прорвал ее руками и потребовал:
– Имя. Как твое имя, айна?
Он шагнул из-за грани, но неудачно, попал под солнечный луч, отскочил обратно.
Как я не путала следы, наученная хитростям нимфами, пелена преследовала всю оставшуюся дорогу, возникая с разных сторон, а иногда прямо на пути, заставляя огибать ее по дуге. Темный страж пытался прорваться к нам. Иногда снова звучал грозный голос, вопрошающий: «Как твое имя?» и разносился по лесу раскатистым эхом. А я еще переживала, что его одолел крылатый змей. И за Карлушку переживала. А они, супостаты, преследовать меня вздумали да кошмарить в «бешеную ночь», хотя уже наступило утро.