Айрин, графиня из Бездны
Шрифт:
— Будем начинать сразу так, как нужно — произнес отец и полез в свою сумку — Сначала всегда идет дезинфекция.
— Дезифекция? — переспросила Аури, глядя, как отец достает из сумки пузырьки и повязки.
— Так точно! Только — «дезИНфекция». Но произношение тут не главное. Главное — это…
Гленн запнулся, не найдя нужных слов. Затем потряс пузырьком и повязкой.
— В общем, смотри. Нет, сначала послушай. Давай я тебе всё объясню, чтобы ты поняла, а как вырастешь, я объясню всё как нужно, с непонятными словами. Идёт?
Дочь кивнула.
— Вот
Тут Гленн остановился и задумался. Думал он долго, не понимая, как рассказать ребёнку про микробов и инфекцию.
— В общем, давай так — наконец сказал он — Сейчас ты просто запомнишь одну вещь — перед тем, как приступать к лечению, рану нужно продезинфицировать. Для этого берём вот такую жидкость — она называется спирт — и тщательно протираем края раны.
Гленн намочил повязку в спирту и протёр шкуру возле разреза.
— Также нужно продезинфицировать все, что будет к ране прикасаться — иглу, руки, повязки. Поняла?
— Да.
Гленн неторопливо обработал руки и инструменты.
— Запомни — это самое главное! Ты можешь торопиться, нервничать, плохо зашивать, или резать — но дезинфицировать нужно всегда. Я буду наблюдать, и за эту ошибку наказывать особенно строго.
Дальнейшее было Аури хорошо знакомо. Отец продел нить в иглу и по всей длине разреза наложил швы — такие, как она накладывала на шкуры — завязал в конце узел и приложил скомканную тряпку.
— Накладу нужно привязать — заметил отец — но у нас слишком мало материала, поэтому сойдёт и так. Ты готова повторить?
— Готова.
Гленн ножом сделал ещё один надрез, рядом с первым.
— Приступай.
Девочка взяла иглу с нитью и потянулась к разрезу. Взгляд её упал на тряпку на первой ране, и она отдёрнула руку. Гленн одобрительно усмехнулся. Айрин, повторив действия отца, продезинфицировала рану, руки, иглу, нить и приступила к сшиванию. Первый же шов вышел ужасным, а дальше всё пошло ещё хуже. Игла то слишком глубоко входила в плоть, то выходила откуда-то сбоку. Пальцы и нить мгновенно выпачкались в крови и скользили. Края раны не желали сходиться. Аури сопела, крутилась, морщилась от усилий, но где-то на середине слишком сильно потянула нить, и та лопнула. Дочь виновато подняла взгляд на отца. Тот в ответ подмигнул ей.
— Нелегко, да? И этот пациент еще спокойный. Представляешь, что будет, когда он начнёт вырываться?
Девочка с испугом посмотрела на отца.
— Мне никогда этому не научиться!
Гленн забрал инструмент из рук дочери и взял её руки в свои.
— Аури, запомни одну вещь. Если чему-то можно научиться- то этому можно научиться. Каким бы сложным не казалось умение. Просто делай, повторяй, смотри на результат, и снова повторяй. Не бойся пробовать что-то новое. Думай над своими неудачами. Думай над своими успехами. В конце концов — улыбнулся Гленн — всегда можно спросить меня. Или маму. Пользуйся!
Поцеловав дочь, Гленн повернулся и пошёл в дом. А Аури принялась повторять всё снова. И снова. И снова.
После
Поначалу Гленн нарисовал краской несколько ярких жёлтых точек на стене дома и сказал дочери попытаться попасть в них концом копья. После первых же ударов на порог вышла Линария и высказала всё, что думает о муже и его умственных способностях. После этого красный от смущения Гленн отвел дочь к сараю, где повторно нарисовал яркие желтые точки.
— Для начала попробуй постоянно попадать хотя бы в одну метку. Но помни — бить всегда нужно выпадом. Не вести копье — а выбрасывать.
Они прозанимались до самого обеда. После обеда Гленн снова вывел дочь во двор и продолжил урок. Каждый неумелый выпад он сопровождал комментариями и советами. С каждым часом Аури била всё лучше и лучше. Но потребовалось три дня, прежде чем Гленн перешёл к другому приёму. Спустя три месяца Айрин уже била с полной скоростью и в восьми раз из десяти попадала в нужное место.
— Быстрее ешь и одевайся — объявил Гленн однажды утром за завтраком — Сегодня ты столкнёшься с почти-настоящим противником.
После этих слов девочка мигом проглотила всю еду и полностью одетая ждала, когда ухмыляющийся отец доест свою порцию.
Гленн повёл дочь не во двор, а к деревьям, росшим позади дома. Там к одной из веток была привязана туша мёртвого куорга. Гленн подошёл к ней и толкнул. Туша начала медленно раскачиваться.
— Смотри — сказал Гленн и сделал ленивый выпад. Копьё в его руках ударило по туше вскользь и поцарапало шкуру. Сама туша начала раскачиваться сильнее.
— Бить по движущейся цели гораздо сложнее, чем по неподвижной. А тебе нужно не просто попасть, но нанести настоящий удар.
На этот раз выпад был так стремителен, что Айрин даже не увидела удара. Раздался глухой звук, и туша оказалась насаженной на копьё в руке отца.
— Не рано ли ты учишь её бою? — поинтересовалась Линария. Она закончила вывешивать бельё во дворе и сейчас подошла посмотреть на упражнения.
— Только так и нужно начинать, если с неё должен быть толк! — ответил Гленн — Давай — кивнул он дочери и толкнул куорга.
Аури попыталась пробить раскачивающуюся тушу. Потом ещё и ещё. Но всё было напрасно — удары лишь соскальзывали с обледеневшей шкуры, в лучшем случае получалось лишь слегка проткнуть её. После нескольких неудачных попыток она, запыхавшаяся и вспотевшая, опустила копьё.
— Это невозможно.
— Но я же сделал это — усмехнулся отец.
Девочка вздохнула и снова подняла копьё. Гленн покачал головой и остановил тушу.
— Между твоим первым и последним ударом — никакой разницы. Ты снова хочешь повторять то, что не даёт результата?